Туман над Смородиной

«О Предки, хоть бы она правда была там!» — молился про себя Тумун. Страшнее, чем «Агена потерялась в лесу» могло быть только «Агена потерялась в ночном лесу». До ночи оставалось совсем немного, а он всё бежал и продолжал себя накручивать. Ногу резко обожгло крапивой, место тут же неприятно зачесалось — потом вылезут волдыри, вот зараза! До ели оставалось ещё минут пять пути. Все дриады в округе уже спали, Солнце село, но он уже был в знакомой части леса.

Вот показалась старая стройная ель с необъятным стволом, крепкими толстыми ветками и тёмно — зелёными острыми иголками, которые отгоняли всяких проходимцев. Под тяжёлой еловой лапой на земле сидела Агена.

— Гена, ты здесь? — колдун перешёл на шаг, стараясь наступать аккуратно и не делать лишнего шума, — это я, Тумун, не пугайся только, ладно?

— Мун? — она произнесла его имя очень тихо, на грани слышимости, — А я здесь вот…

Он аккуратно отодвинул удивительно скрипучую ветку, садясь на землю рядом с ведьмой. Не слишком далеко, чтобы всё ещё её слышать, но и не слишком близко. Она смотрела в землю перед собой, пальцами перебирая бахрому накосника. Тумун окинул её тревожным взглядом — вроде целая и невредимая, только слегка растерянная.

— Я вижу, — он тоже заговорил тише, — сразу, как узнал, что ты пропала, помчался сюда.

— Я такая очевидная? — спросила она, подвинувшись чуть ближе. Становилось холоднее, ночь вступала в свои права и Луна медленно выкатывала свой сияющий серебром бок из-за горизонта.

— Нет, мне снова помогли.

Они сидели на сухой мягкой хвое, колдун прислонился спиной к дереву, откинув голову, Агена, всё также обнимая колени, пристроилась у него под боком. Первой нарушив недолгое молчание, она спросила:

— Знаешь, зачем я на ярмарку пошла?

— Я очень надеюсь, что цель была стоящей. Я без ног остался, пока бегал тебя искал.

— Хотела посмотреть на украшения, — она усмехнулась, — ужасно глупо, правда? Они же дорогие, чего зря ноги утомлять? Но очень хотелось…

— И как, посмотрела? — он спросил, прекрасно зная ответ.

— Нет. Я не дошла до этих лавок. Напугалась, там…

— Много людей, — закончил предложение за неё, — я знаю, Ген. Я сам там чуть не потерялся сегодня, зато смотри, что я для тебя нашёл.

Агена обернулась в момент, когда он полез в карман за свёртком, и они неловко стукнулись лбами, тут же засмеявшись.

— На, держи, я сражался с торговкой в тяжёлом бою за них, — Тумун протянул ей бумажный свёрток.

Она взяла его своими по-прежнему дрожащими руками — то ли от волнения, то ли от холода — и начала аккуратно разворачивать. В момент, когда в лунном свете блеснули камушки серёжек, она ахнула, едва не выронив их на землю.

— Мун, они, должно быть, стоили тебе целое состояние!

— Вовсе нет, — он не смог сдержать широкой улыбки.

— Я не могу их принять, ты что…

— И куда мне их девать тогда, по-твоему?

— Подари тётушке Велене, ей по статусу положено драгоценности носить!

— Ну, уж нет! — громко возразил колдун, — Я выбирал их специально для тебя, значит и носить тебе, — увидев, что она снова хочет возразить, он закрыл ей рот ладонью, — и ты не будешь даже на секунду задумываться о том, сколько они стоят.

По тому, как смягчился взгляд Агены, он понял, что она капитулировала, и опустил руку, как вдруг она выдала:

— Тогда этот перстень точно твой! — она схватила его левую руку и надела кольцо на средний палец, — Вот так вот!

В ту секунду она выглядела очень гордой за себя. Настолько, что у Тумуна даже язык не повернулся возразить.

— Давай помогу серёжки надеть, — предложил он.

— Мои старые надо разгибать, тут инструмент нужен, — покачала она головой, продолжая разглядывать подарок. Мутные на первый взгляд невзрачные камушки в серебряной оправе переливались золотом и лазурью, когда на них попадал свет.

— Да зачем инструмент? Медь мягкая же, да гнутая от времени, давай, я попробую.

Подумав с секунду, она всё-таки повернула к другу своё правое ухо. Он оказался прав, тонкое колечко мигом разошлось, стоило только приложить минимальное усилие. Надев новую блестящую серьгу, Агена тут же ярко заулыбалась:

— Тяжёленькая, давай вторую тоже разогни! — и повернулась левым боком.

Агена выглядела самой счастливой на свете, и как же ей шли эти серьги! Тумун был так горд собой, что готов был ещё хоть десять раз поспорить с женщиной-торговкой у всех на виду.

— Ты теперь как самая настоящая царевна, — сказал колдун, и Агена тут же выпрямилась.

— А может я и есть настоящая царевна? Своих мамку с папкой я не знаю, но слышала, что государи Земель Самоцветов все такие же рыжие, как и я!

— Царевны не бывают ведьмами, — посмеялся Тумун, — и я очень рад, что ты ведьма, а не царевна, потому что с царевнами простым колдунам, как я, дружить нельзя.

— Я бы с тобой дружила, даже если бы была царевной. И ты не простой колдун, а самый-самый лучший, слышишь?

— О, я польщён, Ваше царейшество, — Тумун шутливо склонил голову и получил кулаком в плечо.

— Так уж и быть, прощаю, — великодушно ответила Агена, сверкнув голубым сиянием в ушах.

Колдун поднялся с земли, отряхивая штаны от сухих еловых иголок и протянул руку ведьме.