Туман над Смородиной

— Вот-вот, Меон как всегда прав, — согласно кивнула ведьма, — с каких пор ты такой благородный?

— С тех пор, как некоторые особо одарённые начали угрожать нам с тобой, — ответил он, кивнув в сторону окна. Вспомнив о ходящей в саду душе, Агена поёжилась.

— Ладно, может ты в чём-то и прав, — Тумун фыркнул на эти слова, — думаешь, что те двое нечистых тоже к этому причастны, или это всё люди?

Колдун крепко задумался. С тех пор, как уехал дядя, он много практиковал всякого. Начиная с мелких пакостей, вроде подкладов на неудачу в каком-нибудь деле и до самых серьёзных, как заговор на смерть или даже приворот, сколько бы люди не заказывали колдовство, им всегда было мало, но никогда не стыдно.

Душевными терзаниями маялся лишь Тумун. Сильно маялся от того, что ему приходилось выполнять эти несчастные заказы, а ещё сильнее — от того, что людям вообще приходило такое зло в головы. Возможно, в какой-то момент он просто разочаровался в них.

Тогда из-за этого разочарования он стал изучать проводы душ глубже всякой другой магии. Воскрешение невинно погибших стало главной целью, высшей мерой мастерства, которую он хотел постичь и до которой всё безуспешно продолжал тянуться.

Кому мешали его практики? Разве что самой Смерти, прислужником которой Тумун устал быть. В таком случае, если нечистые и правда пришли в деревню из-за его экспериментов, значит они пришли от Неё.

От внимания Тумуна ускользала какая-то ниточка мысли, за которую он так жадно хотел ухватиться в своей голове.

Кто знал о его практиках? Только он сам, Меон, Агена… и отчего-то Креслав. Колдун предположил для себя, что последний мог узнать об этом от ведьмы.

Как быть со вчерашними гостями?

О, они явно были настроены на долгую игру в кошки-мышки и, судя по всему, они были не из тех, кто отстал бы просто так.

Даже больше, они уже давно следили за ним и строили против него козни.

Но не настолько давно, чтобы подозревать всех живущих в деревне.

С месяц назад умер Никола, тогда же староста начал угрожать им с Агеной расправой. В то же время Дана видела нечистых в первый раз.

Откуда же они взялись, эти новые лица в Трёх лесах?

Новые лица.

«В доме старосты новые работники?»

Скрипучий голос, низкорослый мужичок.

Высокий человек в дорогих одеждах, с приятным тембром.

Высокий молодой человек в дорогих одеждах!

Креслав!

— Мун, ты чего какой бледный стал? — Агена помахала рукой перед его лицом.

— Гена, тебе не понравится то, что я сейчас скажу, — он обратил встревоженный взгляд на ведьму.

Меон, осторожно ступая между посудой, прошёлся по столу и уселся ей на колени, прикрывая глаза.

— Говори уже, — с волнением в голосе произнесла она, устраивая руку на голове кота. Послышалось мерное мурчание.

— Это Креслав со своим дружком, который всё вокруг старосты тёрся, — услышав, что говорят о нём, старик снова подошёл к окну. Тумун отмахнулся, — ой, да уйдите вы с глаз долой, и без вас тошно!

— Мун, это исключено, — воспротивилась Агена.

— Царевна, теперь я в этом уверен, я вспомнил, как слышал его голос вчера ночью, — колдун твёрдо стоял на своём.

— Ты меня прости, конечно, но я тебе не верю.

Меон перестал мурчать и удивлённо мяукнул на ведьму.

Натянутая железной струной тревога в груди Тумуна лопнула, громким звоном отдаваясь в ушах.

«Я тебе не верю».

— Просто… — она снова заговорила, — Креслав сказал мне, что уезжает, его уже дня три как нет в деревне, он отправился в Лучезары. Да и потом, это просто глупо, разве нет?

Каждое новое слово вонзало длинные острые иглы в сердце колдуна, терзая его душу. В ушах загудело.

— Мун, скажи мне честно, зачем ты его так оговариваешь? Ты что теперь, каждого моего ухажёра будешь так от меня отваживать?

В секунду гул прекратился и наступила почти мёртвая тишина. Тумун слышал стук собственного сердца и биение пылкого сердечка Агены, защищавшей бесчестного обманщика, задурманившего ей разум.

Прочистив горло, он, стараясь не выдавать дрогнувший голос, произнёс:

— Я съезжу к матери, вернусь через неделю, — с громким скрипом лавки он встал из-за стола и побрёл к входной двери, всё ещё не веря в услышанное от подруги.

— Мун! — Агена вскочила и поспешила вслед за ним, — Мун, постой, я не имела в виду ничего плохого! — она схватила его за рукав, останавливая.

Он обернулся, вглядываясь в её светлое лицо, и поправил выбившуюся из косы прядь волос.

— Я съезжу в Лучезары. Вернусь через неделю, — бесцветным тоном повторил он и вышел за дверь, добавляя, — зайду вечером, перед отъездом.

Если Агена не хочет верить в его правоту на словах, то он добудет доказательства своей правоты на деле.

Глава 10

«Я тебе не верю».

На стол шумно упала дорожная сумка. Тумун кинул её чуть сильнее, чем предполагал. Сухие цветы, обезображенные бесконечными экспериментами, разлетелись по полу. Мятая одежда отправилась на дно сумки неаккуратными комками.

«Я тебе не верю».

Бес бы побрал этих нечистых, из-за них с Агеной поругались. Оставлять её одну с деревней было тревожно, но съездить домой в Лучезары теперь стало больше, чем просто необходимостью.