Туман в области знаний

Минут за пять до назначенного времени я уже сидел в ресторане и наслаждался видом вокруг. Моему удивлению не было предела. Сара не опоздала. Её вид, явно, оставлял желать лучшего. Нет, она, как всегда, была аккуратно одета, наверняка, провела у зеркала достаточно времени. И только глаза изменить невозможно. Они потускнели, погасла искорка, которая всегда была их неотъемлемой частью, в них появились грусть и страдания. Мы заказали фрукты, бутылочку хорошего вина, кофе и лёгкий салат. От шоколада и конфет Сара отказалась. Так мы сидели долго, почти не разговаривая. Ночным рейсом Сара улетала на родину, а я подумал, что и мне в Париже больше делать нечего. Она не возражала, что бы я проводил её. Ресторан уже закрывался, когда мы выходили и, спустившись вниз, поймали такси. Почти всегда мой багаж был при мне, но Саре надо было собрать вещи, и сначала мы заехали в отель, а потом уже добрались до аэропорта. Грустно было провожать Сару. Мы стали как-то ближе, и всё же оба были на работе, а чувства явно не совпадали с теми, которые она (работа) требовала. Её самолёт улетел, и мне нужно было решить, что и как делать дальше. Меня очень беспокоили события в Италии, но прямых задач там пока не просматривалось. С другой стороны в Кабуле ситуация развивалась очень быстро. Надо было срочно лететь в Кабул. Лететь или избрать другой вариант. В Париже меня могли засветить как русские, так и террористы. Внешних признаков наблюдения заметно не было, но и у них в этом деле опыт не меньше моего, а то и побольше. Внезапно меня осенила мысль. В Термезе есть база ООН, и они перевозят грузы в Кабул. Кроме того, там базируются немецкие и американские ВВС. Звонок Vincent'у помог решить все проблемы. Самолёт из Парижа приземлился в Мюнхене, где меня уже встречала машина и двое бравых военных. Они доставили меня на базу ВВС. После того, как были улажены все формальности, мне сообщили, что самолёт вылетает через два часа. Как оказалось перелёт весьма не быстрый и в Термезе мы будем только к вечеру. И всё же день оказался весьма удачным. Из Термеза в Кабул через 4 часа после нашего прилёта вылетал местный транспортник. По моей большой просьбе, полковник, встречавший меня на базе, позвонил в Термез, и договорился, что бы меня подвезли в Кабул. Моих восторгов и благодарности не было предела. Да, транспортный военный самолёт это, конечно, не Боинг со всеми удобствами, но всё когда-нибудь кончается. Наконец-то колёса коснулись земли, и моё измученное тело можно было готовить к выходу из самолёта. За бортом меня встречали вечерние сумерки, душный жаркий воздух, слабый ветерок немного смягчал жару, но уже через пять минут мою одежду можно было отжимать. Молодой парнишка, резво подбежавший ко мне, объяснил, что самолёт до Кабула вылетает через четыре часа. Посадка от грузового терминала за пятнадцать минут до вылета. В Кабул везут груз гуманитарной помощи, сопровождающих и гражданских специалистов. На мой вопрос о базе ООН, он быстро повернулся и предложил идти за ним. Оказалось, что база находится недалеко от аэропорта. Светиться на базе очень не хотелось, но другого варианта не было. Мне было интересно встретиться с кем-нибудь из тех, кто был на фотографиях водителя из Лондона. Крайне интересно было узнать хоть что-нибудь о деятельности сына Wolkersdorf'а на этой базе и в Кабуле. Встретили меня дружелюбно. Представившись инспектором одной из компаний поставщиков гуманитарного груза, я попросил рассказать мне, как и куда, а главное кем, распределяется гуманитарная помощь. Для большей убедительности сказал, что руководству компании стало известно о нецелевом использовании гуманитарной помощи, а так же продаже оружия Талибам. Милая девушка, которая сначала вызвалась ответить на мои вопросы, сильно смутилась, предложила минутку подождать и вышла из комнаты. Минут через десять вошёл мужчина в форме офицера, уверенно сел напротив меня и чуть ли не угрожающим тоном попросил предъявить ему мои документы. Получив, и дотошно просмотрев мои бумаги, он позвонил по телефону и продиктовал мои данные. Ожидание длилось мучительно долго, но, наконец, в трубке ответили. Офицер что-то быстро записал на бумаге и положил трубку. Его лицо не стало приветливее, но в двух словах он объяснил, что ни о какой продаже оружия Талибам ему ничего не известно. Наша миссия исключительно мирная, действует строго по мандату ООН и никакими противоправными действиями не занимается. Сейчас многое зависело от того, причастен или нет, этот начальник, который даже не представился, к незаконной деятельности. Мило улыбнувшись, тихим спокойным голосом, мне пришлось поинтересоваться его статусом и обязанностями по мандату, о котором он так много говорил. Его лицо покраснело от злости и, видимо, от недостаточного к нему почтения. Едва сдерживая гнев он процедил сквозь зубы, что является полковником армии США в отставке, и назначен руководителем миссии ООН в Термезе. Сказал, что ему непонятны инсинуации в отношении деятельности миссии, которая под его руководством работает на благо простого народа Афганистана. Данные обо мне, которые были продиктованы ему по телефону, могли представлять для меня опасность, а могли и не представлять таковой. Всё зависело от того, куда он звонил. Скорее всего, это было представительство миссии ООН в Кабуле, но он мог звонить и своим приятелям, если связан с бандитами. Риск был велик. Раскрывать ему сферу своих интересов было бы крайне неосторожно. И всё же приходилось рисковать. Улыбнувшись ему своей самой обаятельной улыбкой и замахав руками, я, как можно убедительнее стал объяснять, что у меня и в мыслях не было подвергать сомнению правильность его действий на этом посту, какому либо осуждению или даже сомнению, в правильности и эффективности руководства. Просто, к нам поступили данные о возможной связи одного из сотрудников миссии с Талибами. В мою задачу не входит выявление такого человека. Меня, просто, просили поинтересоваться вашим мнением о принципиальной возможности такого сотрудничества, и возможно, вы самостоятельно могли бы проверить и решить эту проблему. В данный момент нам очень важно знать ваше мнение и рекомендации о возможности и целесообразности повышения в должности некоторых ваших сотрудников. По существу, мы очень надеемся, что возможно, вы скажете по нескольку слов о сотрудниках, фотографии которых у нас есть, и о желательности их перевода на повышение в структурах ООН. Внимательно разглядывая представленные мной фотографии, он явно пытался понять, где и когда они были сделаны. Но наши специалисты, предполагая такой интерес, изменили окружение, а частично и одежду, что бы исключить все признаки идентификации места и времени, что бы было невозможно определить, где и когда были сделаны фото. Через несколько минут он стал выбирать по одной фотографии и рассказывать о работе каждого сотрудника. Характеристики, в основном были хорошие, доброжелательные, но рекомендаций на повышение не содержали. Дойдя до фотографии нашего водителя, полковник немного помедлил, затем сказал, что практически не знаком ни с ним, ни с его работой. Этот человек не числится в штате миссии, работает шофёром и занимается перевозкой почты и продуктов по распоряжению моего заместителя по матчасти господина Wolkersdorf'а. Молодого, исключительно честного и порядочного человека, сына известного бизнесмена Wolkersdorf'а старшего, который очень много сделал для нашей миссии и народа Афганистана. По моему мнению, этот молодой человек вполне заслуживает повышения, полного доверия и исключительных преференций в работе. На вопрос где он сейчас и можно ли с ним поговорить, полковник немного смутился и сказал, что сейчас Wolkersdorf находится в Париже и пытается заключить контракт на поставки электронного оборудования для правительства Афганистана. Немного помолчав, добавил, что господин Wolkersdorf работает исключительно бесплатно, получая средства от деятельности фирмы своего отца. Собственно, беседа была, практически, закончена, но тут меня осенило, и я спросил о целесообразности поговорить, о повышении Wolkersdorf'а с господином Питером Байертом, специально умолчав о его должности и положении. Полковник проглотил наживку и согласно закивал головой.