Туман войны

Нас Хесус принял без всяческих восторгов, только кивнув мне с крыльца и препоручив заботам интенданта. Но если раньше, всей канителью связанной с бытом занимался батя, то теперь заботы об отряде прямо таки рухнули на меня. Причём, получилось это как-то само собой, никто особо не спрашивал и назначения как такового не озвучил. Пришлось сначала утрясать вопросы по размещению бойцов и уточнив с хромым мексиканцем Сальваторесом, бывшим в отряде главным квартирмейстером, не занял ли кто мою койку. Потом, превозмогая усталость и жуткое желание помыться, сел строчить рапорт, который после зашифровал личным кодом и отнёс в радиоузел. Резидентура так или иначе требовала подробного отчёта, который теперь пришлось составлять мне. И только после двухчасовой схватки с местной и нашей бюрократией, получилось добраться до хижины, где размещалась отрядная медсанчасть. Но вышедшая на крыльцо Анита, сдержанно поздоровавшись, внутрь не пустила. Как сейчас помню её осунувшееся лицо, заострившийся нос, впалые щёки без следов былого румянца, синие круги под покрасневшими от недосыпа глазами. Тогда, я направился в отведённое лично для меня жилище — небольшую мазанку, знак особого расположения Рауля. И это действительно было так: всё время проведённое в отряде, я прожил в общей казарме, бывшей лишь немногим больше. Отдельная «жилплощадь», была только у Серебрянникова, да и то он делил её со связистом, хотя наш «китаец», как человек совершенно одержимый своими антеннами и компьютерами, на поверхность почти не вылазил. В другое время, получив отдельный угол, я бы обрадовался, но не прекращающее давить чувство дискомфорта и нависшей абстрактной угрозы, мешало насладиться обретённым комфортом. Поэтому вещи решил снова перенести в общую хижину, где случись чего всё было под рукой и оружие и дрыхнущие сейчас Лис, Дуга и Славка. Радист тогда по прибытии в лагерь встретил нас радушно: полез обниматься дыша перегаром, что-то сбивчиво пытался рассказывать. Пришлось вместо отдыха заняться профилактикой пьянства и час приводить расхристанного парня в чувство, конфисковав у Лиса все запасы местной водки, которую тут зовут «агуардиенте». С сожалением пришлось признать, что этот человек уже не боец: что-то надломилось в его душе, в глазах появились безразличие и тоска. Мысленно, поставил себе зарубку: парня нужно эвакуировать вместе с раненым Серебрянниковым, как только прибудет вызванная мной по прибытии в лагерь «вертушка». Транспорт обещали прислать к шести утра, что было одновременно подозрительно. Обычно, в просьбе прислать вертолёт под тем или иным предлогом всегда отказывали, даже если воздушный транспорт и прибывал, этого никогда не случалось в оговоренные сроки. Расклад как правило был иным: раненых и прибывающе-убывающий по ротации личный состав группы военспецов уходил с партизанскими караванами до ближайшего посёлка. Там, на транспорте резидентуры, обычно легендированной под сотрудников «красного креста», или христианских миссионеров, «транзитников» снабжали временными документами и отправляли в зависимости от надёжности налаженного на тот момент транспортного коридора. Обычно, переправляли в небольшой речной городок Сукуаро, а оттуда по воде, до Пуэрто Инерида на венесуэльской границе. Эвакуировать людей по воздуху — случай на моей памяти небывалый, добавляющий лишний камешек на весы сомнений.

Размеренное течение мыслей, прервал звук шагов, приближавшихся к дверям хижины. Привычным движением проверяю, как выходит пистолет из ниши под топчаном и прислушиваюсь внимательнее. Шёл невысокий, небольшого веса человек, привыкший к лесу… Шаг короткий, лёгкий… Я вынул руку из-под кровати — ко мне снова пришла Анита, в лагере была только одна женщина и я примерно догадываюсь, чего она хочет. Раз придёт дама, нужно хотя бы сесть. Спустив ноги на пол, сразу попадаю в короткие голенища берцев и в четыре движения шнуруюсь. Боты приятно поразили своей сухостью, от которой так отвык за последние дней десять, все-таки комфорт, даже минимальный, иногда может улучшить паршивое настроение, это проверенный временем факт. Скрипнула сплетённая из бамбуковых стволов дверь и внутрь скользнула тонкая фигура в камуфляже, на секунду я подумал, что ошибся и уже готовился упасть на пол, чтобы выхватить «макарку» из-под кровати, но терпкий запах сандалового дерева упредил манёвр. В узком луче яркого лунного света, пробивавшегося сквозь занавешенное противомоскитной сеткой окно, я увидел лицо гостьи. Похоже, что девчонка так и не поняла моего тогдашнего намёка, придётся на сей раз быть более конкретным. Но дальше всё пошло не так, как я себе придумал: поняв, что я давно не сплю, девушка одним порывистым движением оказалась рядом, быстро-быстро раздеваясь и попутно произнося, видимо, давно заготовленную речь.