Туманная река 2

Мы еще раз полюбовались нашей ласточкой снаружи. Я пожал Прохору руку за отлично выполненную работу, и уверил его, что наша благодарность не будет иметь границ, в пределах разумного.

— Ну что мужики, — обратился я к друзьям, — как назовем наш внедорожник?

По сути, автобус и был чуть больше какого-нибудь Джипа.

— Антилопа Гну, — предложил тут же я.

— Фердинанд, — сказал Прохор, на войне у фрицев похожий бронетранспортер был.

В фильме «Место встречи изменить нельзя», у сыщиков тоже был «Фердинанд», но это был средних размеров автобус, — задумался я, — а тут скромная по размерам машинка.

— Фердинанд, это звучит лучше, — согласился с фронтовиком Санька.

— А мне все равно, — признался Вадька.

— Значит с перевесом в один голос, наш Икарус получает звучное имя «Фердинанд», — подвел итог я.

— А что такое Икарус? — посмотрел на меня Прохор.

— Я хотел сказать Икар, — обругал я вновь себя, — бог такой, древнегреческий, летающий.

— Так давайте так и назовем машину, Икар! — обрадовался Санька, — зачем нам фрицовское название.

— И мне Икар больше нравится, — поддакнул Вадька.

— Пусть будет Икар, — махнул я рукой.

Дипломный спектакль группы, в которой учился Высоцкий, игрался в небольшом учебном помещении. Сцена высотой сантиметров пятьдесят, четыре ряда низеньких лавочек, дальше четыре ряда обыкновенных учебных стульев. А на самом последнем ряду можно было сесть сверху на парты, что позволяло без помех видеть действие спектакля. В театр, хоть и студенческий, мы, я, Толик, Наташа и Ирина оделись не хуже, чем на свой концерт. Мы с Толиком были в джипсовых брюках клёш и в приталенных цветастых рубахах. Девчонки принарядились в черные, тоже приталенные платья длинной по колено с открытыми руками. На ноги они надели простенькие туфли лодочки, а мы как полагается нормальным парням, кеды. Неплохо было бы раздобыть кроссовки, но где и как их сделать? Промышленность даже кеды не выпускает в достаточном объеме, какие могут быть кроссовки. Но даже в таком виде мы в школе студии МХАТ разительно выделялись. Особенно студенты младших курсов пялились на наших красивых подруг.

— Парни, привет! — к нашей группе подбежал какой-то студент, — где джипсы брали? Вся Москва гудит, от этой новой моды. А очередь на «Красный текстильщик» на месяц вперед. Ну, где брали то?

— Во-первых, — важно ответил Толик, — мы эти брюки и изобрели. А, во-вторых, у нас одноклассница модельер на этой фабрике. Где брали? Сами сшили.

— Везет, — загрустил студент.

Тут появился Высоцкий в наклеенной смешной бородке, и прогнал настырного учащегося театральным премудростям подальше.

— Пошли, выбил вам шикарные места, — улыбнулся Володя, прежде всего Ирине и Наташе.

Нам, как почетным гостям, Высоцкий выхлопотал четыре места в пятом ряду, то есть на стульях сразу же после бедолаг, которые ерзали сидя на скамейках, созерцая пьесу Горького «На дне» снизу. Нашим подругам, Наташе и Ирине, спектакль по-настоящему нравился. Мы же с Толик периодически переглядывались, с немым вопросом, когда это все закончится? У Владимира Семеновича была роль второго плана, он выходил на сцену в смешной шапке ушанке и рваном в заплатах пальто, в уже виденной нами приклеенной маленькой бородке. И не смотря на трагизм действия, когда я видел Высоцкого, мне хотелось от души заржать, но я стойко держался. Из известных мне по той жизни актеров на сцене я разглядел лишь, Геннадия Яловича и Валентина Никулина. Всех остальных, лично я, не узнавал. Кстати говоря, и Яловича я помнил лишь по небольшой роли кандидата наук в фильме «Москва слезам не верит». Наконец-то все актеры вышли на поклон. Я просто отбил все ладони, от радости, что эта мука для меня закончилась. Ну, не люблю театр, что поделать.

После пьесы Высоцкий пригласил нашу четверку на маленький сабантуй.

— Вышел я на сцену, — хвастался он, рассказывая наш совместный концерт, — а там народу тыщи три.

— Четыре! — кто-то поддакнул ему.

— Точно, — продолжил Высоцкий, — четыре, людское море до горизонта. Честно признаюсь, перетрухал я от неожиданности. Но потом взял гитару, запел, а на меня смотрят тысячи глаз. Нужно было видеть эти глаза, — и Володя запел, — Почему все не так, вроде, все как всегда, Тоже небо опять голубое.

— Тот же лес, тот же воздух и та же вода, — запели хором актеры курса, — Только он не вернулся из боя.

Видать свою историю покорения музыкального олимпа Высоцкий рассказывал уже не в первый раз. Подпевали ему все с большим удовольствием. Из закуски на длинном из нескольких учебных парт столе, была икра кабачковая заморская, кильки в томатном соусе отечественные, соленая капуста, малосольные огурцы и несколько буханок хлеба. Выпивали будущие актеры самогон, дешевый портвейн и водку. На запивку у честной компании имелся морс из старого засахарившегося варенья, которым угощалась наша четвёрка.

— А теперь тост, — Володя отложил гитару и встал, — В группе есть у нас Ялович Длинный, тонкий, длинноносый В. Попов (но не попович) Полный, маленький, курносый, — закончил он свое четверостишие под хохот одногруппников, — ребята за вас, за ваш талант!