Туманная река 2

— А сейчас выступит наш хороший друг, начинающий актер и выпускник школы студии МХАТ, Владимир Высоцкий, — сказал под недовольное гудение зала руководитель «Синих гитар», Богдан Крутов.

И только сейчас Вероника Андреевна поняла свою промашку, она ведь не проверила репертуар Высоцкого. Что же сейчас будет? Ох и влетит мне, если что не так!

— Я понимаю, что всем хочется продолжения танцев, — начал со сцены говорить притягательным хрипловатым голосом бард, — но ребятам нужно дать передохнуть. Поэтому если кому-то не понравиться мое скромное творчество можете пройти в буфет и освежиться соками или водами.

— Давай короче Склифосовский! — крикнули под хохот из зала.

— Песня о военном времени, он не вернулся из боя, — сказал, улыбнувшись, Высоцкий и запел, — Почему всё не так? Вроде всё как всегда: То же небо — опять голубое…

От этой песни Вероника Андреевна просто обомлела. Необычный с хрипотцой голос, красивые стихи, а какая сильная мужская энергетика! Потом бард исполнил еще одну песню на военную тематику, затем спел про Большой Каретный, после чего зал искупал Высоцкого в овациях. Дальше было еще пара дворовых песен, которые Веронике Андреевне не запомнились. Она вернулась в свой кабинет, и решила, если не сегодня, то когда?

— Как учила меня подруга Катька, — сказала своему отражению в зеркале Вероника Андреевна, — если мужик понравился, приготовь ему вкусной еды, выставь бутылочку хорошего коньяка, и бери его тепленьким. Все они одинаковые!

Директриса открыла шкафчик, где затерялось парочка бутербродов с салом из местной столовой. Потом из-за папок с деловой документацией она достала бутылку хорошего пятизвездочного армянского коньяка, которую ей подарили по торжественному случаю. Содержимое ценного алкогольного напитка Вероника Андреевна перелила в заварочный чайник, вместо чая.

Гримерка, где временно расположились музыканты, находилась за сценой. Вероника Андреевна прошла по небольшой винтовой лестнице, и подкралась к нужной артистической гримерке. И так как руки были заняты, она поставила заварочный чайник на пол и скромно постучала в дверь.

— Войдите не заперто, — послышался хрипловатый мужской голос.

— Вы не будете против выпить со мной чашечку чая? — сказала Вероника Андреевна, войдя в гримерку.

— От чего же? — удивился Высоцкий, — чай — это мой любимый напиток, — соврал он.

Естественно аромат пятизвездочного коньяка, бард не мог не почувствовать, однако он не подал и вида, что это совсем не чай.

— Вы, знаете, у вас в Переславле-Залесском продают прекрасный чайный напиток, — улыбнулся Высоцкий, — лично мне по вкусу он напоминает коньяк. Что в двойне приятно, так как у нас на гастролях действует сухой закон. А иногда артисту нужно как-то снять напряжение.

— Да, — поддержала разговор Вероника Андреевна, — и мне тоже иногда нужно снять напряжение.

Да к черту разговоры, подумала она, пора переходить к действиям. И директриса одним грациозным прыжком оказалась на коленях барда и впилась в его уста своими губами.

Глава 19

Отлично, ликовал я про себя, вторая дискотека выдалась на славу. И хорошо, что не пришлось махать кулаками, где-нибудь за углом дома культуры. Все же это не совсем культурно. И вообще в Переславле народ как-то по спокойней, наверное, потому что градообразующее предприятие — это фабрика, а на фабрике женщин трудится больше. Даже так, навскидку, на танцах было, примерно, на десять представительниц прекрасного пола девять представителей сильного. Что было заметно во время медляков, когда некоторые девушки кружились в танце со своими подругами.

— Давайте что-нибудь на бис? — обратился ко мне Толик, по лицу которого сползали толстые капли пота.

— Давай «Гитары», и закругляемся, — согласился я.

— Играем «Гитары»! — крикнул Маэстро остальным ребятам.

— Буц, бац, буц, бац, — на автомате заработал Санька.

— А-а-а! — взревел весь танцпол преимущественно женскими голосами.

Эта композиция тянулась, так медленно, что у меня даже стало сводить от напряжения левую руку. Придумал тоже, пет на бис, обругал я мысленно Толика. А после песни, неожиданно на сцену стали подниматься и женщины постарше, и девушки помоложе, и у каждой в руках было по нескольку цветочков. Клумбу они что ли местную обнесли, удивился я. И вся эта женская демонстрация выстроилась к нашему солисту, Толику Маэстро. Ему дарили цветы, целовали в щеки, кто посмелее засосал секс символа «Синих гитар» и в губы. Девчонки Наташка и Иринка, пулей вылетели со сцены. Одна приревновала к славе, а другая надо полагать к самим благодарным жительницам Переславля-Залесского.

Минут через десять я стал невольным свидетелем пренеприятной сцены.

— Как ты мог! — кричала на Толика Иринка, — предатель! Приятно тебе было, когда эти тетки тебя целовали?

— Это же просто благодарные зрители, — неуверенно оправдывался Маэстро.

— Да я с тобой рядом даже стоять не хочу после этого! — продолжала истерить Иринка.

— Да что я такого сделал? — не понимал Толик, — они же сами!