Туманная река 2

— Катитесь к черту с этими вашими гастролями! — и наша скромная домашняя девочка залепила смачную пощечину моему другу.

Маэстро тут же развернулся и быстрым шагом ринулся в направлении выхода из ДК.

— Что за крик, а драки, — я хотел сказать, что нет, однако пощечина имело место быть, — поссорились?

Иринка же вместо ответа, громко разревелась и, оперевшись спиной на стену, медленно сползла на пол. На плач из гримерки показалась Наташка.

— Ты что ее ударил? — она гневно сверкнула глазами.

Оказывается женская солидарность не пустой звук, пронеслось у меня в голове.

— С Толиком поссорились, — оправдался я.

— Все, для меня гастроли закончены! — сквозь слезы выпалила Иринка.

— Чего это вдруг? — удивилась моя подруга, — из-за Толика расстроилась? Из-за мужиков расстраиваться себя не уважать, — Наташка подмигнула мне, — пойдем сейчас чай с пирожными выпьем. Я успела в буфете взять парочку.

Ох, Наташка, молодец, похвалил я свою ненаглядную. Разрулила не простую для меня ситуацию, я даже глазом моргнуть не успел. А когда девчонки скрылись за дверью гримерки, в конце коридора показался Петя Калачев. Довольный как не знаю кто. Он издалека помахал толстой пачкой денег. Часть, из которых мы должны были, потом передать в ДК Строителей Измайловского района. Ну а часть честно заработанных бабосиков должна была лечь и в наши трудовые карманы.

— Как сегодня на входе, все спокойно было? — спросил я здоровяка.

— Да так, — прищурился Калач, — местная братва подрулила, и спросили меня, ты вчера в Посаде челюсть сломал? А мне чего стесняться? Я ответил, что я.

— Ну и? — я принял пачку денег.

— Сказали что уважают, купили билеты и прошли в зал, как полагается, — хохотнул баском Петя Калачев.

— Вот что значит вежливость, помноженная на физическую силу, — я похлопал Петю по плечу, — дал вежливо в бороду и все тебя уважают.

Однако на этом хорошие новости на сегодня для нашей группы закончились. В гостинице не оказалось Высоцкого и Толика Маэстро. Если за барда я был относительно спокоен, все же взрослый мужчина, хотя и бесшабашный. Толик же по сути своей еще мальчик, которому пришлось раньше времени повзрослеть. Перед сном пришлось сначала успокаивать Наташку, затем мы вместе успокаивали Иринку. Утром, в семь часов семь по Гринвичу, я всем объявил, если через пару часов не объявятся, обращаемся в милицию. Сам же я от нетерпения вышел на крыльцо гостиницы. Если бы курил, то точно бы закурил. Несколько минут я метался по улице туда и сюда, пытаясь собраться с мыслями. На мое счастье Толик Маэстро внезапно вынырнул из проулка прямо на меня. От него пахло табаком, дешевым вином и женщиной. Пару засосов на шее имели вид двух аккуратненьких синячков.

— Это откуда к нам такого красивого дяденьку занесло? — был первый мой вопрос.

— Я не хотел, — проблеял секс символ нашего ВИА.

— Конечно, она сама пришла? — я не знал, что мне было делать, плакать или смеяться.

— Подошла, — уточнил значимый нюанс Толик.

— Быстро в душ, и надень сегодня водолазку, чтобы не смущать девчонок засосами на шее. Если понял, кивни?

Толик Маэстро меня понял и кивнул, после чего трусцой умчался в гостиницу. Один камень с груди моей отпал.

Высоцкий явился через полтора часа, когда я уже, раздобыв в гостинице бумагу, перо и чернила принялся писать заявление о пропаже человека в милицию. Естественно, это было делом напрасным, так как такую бумагу примут лишь спустя пару суток. Но все же нервы эпистолярный жанр успокаивал знатно.

— Нужно написать в заявление особые приметы пропавшего, — подсказывал мне Санька Зёма.

— А какие у Высоцкого особые приметы? — удивился я.

— У Володи хриплый голос, — вспомнил Вадька.

— Хорошо, так и запишем, — усмехнулся я, — прошу найти мужика, рост ниже среднего, голос хриплый, — я поставил запятую.

— Умеет играть на гитаре, — закончил заявление Санька.

Тут дверь резко отварилась, и в номер ввалился Владимир Семенович. Запах перегара, как спрут расползся по всей комнате.

— Как это понимать? — прорычал поэт песенник, — я вас жду, жду около автобуса, а вы все еще здесь. А, между прочим, у нас сегодня концерт в Ростове Великом.

— Хорошо, что не в Ростове-на-Дону, — пробубнил я, — а мы тут значит, ночь не спим, голову ломаем, куда бежать сначала, по больницам или сразу в морг, или может быть в отделение милиции?

— Объявление уже написали, — выступил со мной одним фронтом Санька, — потерялся мужик, рост ниже среднего, голос хриплый, в руке гитара.

— Нашедшему обещаем вознаграждение, — хмуро продолжил я, — в размере месячного оклада артиста театра имени Пушкина.

— Ну, вот он я, поехали, — прохрипел Высоцкий.

Ростов Великий вновь поразил меня красотой соборов, церквей и монастырей. Мы даже специально сделали небольшой крюк, остановились поглазеть на купола Спасо-Яковлевского монастыря. Забавным было то, что памятник церковной архитекторы находился на улице Энгельса, который как раз и отрицал наличие Бога, то есть был ярым приверженцем атеизма. Ничего, усмехнулся я, настанет срок, и члены КПРФ предложат канонизировать Сталина, как святого. Каждому времени — свои причуды.