Туманная река 4

— Эти глаза напротив калейдоскоп огне… кхе-кхе-кхе, — закашлялся я, присаживаясь рядом. — Сегодня не в голосе. Я проснулся, а он пока — нет. А можно посмотреть ваши документы? Паспорт, диплом о соответствующем образовании, договор с нашим ДК, справку из поликлиники? Да не лопай ты, чужой торт! — Я легонько треснул по рукам Ободзинского, который уже успел себе кое-что отрезать из принесённого неизвестной девушкой десерта. — Когда империалисты не дремлют ухо надобно держать востро!

— Зачем справку? — Растерялась Евгения Ивановна.

— Ясно, — я встал, поцеловал ручку училке, дал подзатыльник Валере, который продолжал тыкать чайной ложечкой в кусок торта, — не смею вас больше задерживать. Если завтра, к восемнадцати ноль-ноль, перед отъездом в Вильнюс, на руках соответствующих документов не будет, у нас с вами сотрудничество не склеится. А за этого обжору вы меня извините. Можем компенсировать сахаром.

Я быстро закрыл оставшийся торт в коробку, и девушку, которая медленно соображала, вытянул за руку в коридор, где надев на неё пальто, галантно выпроводил за дверь.

* * *

С такой скоростью ещё никогда Евгению Зарайкину не выпроваживали ни из одного места! И кто? Самые обыкновенные малообразованные мальчишки с гитарами! Девушка просто кипела праведным гневом, и поэтому, отчаянно топая по осенним раскисшим от влаги улицам, она уже трижды умудрилась влететь в большие и грязные лужи.

«Ничего, умнее буду, — твердила она себе. — Завтра первым делом соберу все справки и ткну в лицо этому наглому Ободзинскому! Я их всех за девять дней так обработаю, что они у меня сами побегут наперегонки вступать в наш Ленинский комсомол!»

— Ай! — Вскрикнула Евгения, вступив по самую щиколотку в неприятную мутную лужу. Новенькие осенние туфли на широком каблуке мигом наполнились колючей и холодной водой.

* * *

Выезд из столицы Советского Союза города Москвы в столицу братской Литвы Вильнюс мной было решено назначить на понедельник тридцать первого октября, ровно в шесть часов вечера. На глупые вопросы своей команды: «Почему едем с вечера, а не с утра?» Я отвечал просто: «По кочану!»

Погрузку инструментов и прочего оборудования в трофейный «Opel Blitz» осуществляли около стен родного ДК.

— А почему едем с вечера, а не с утра? — Спросил, улыбаясь, Космос Первомаевич, держа какую-то штуковину под мышкой, завёрнутую в кусок материи.

— По кочану! Что в автобус несешь? — Рыкнул я.

— Ксилофон трапециевидный, — похвастался Кос. — Будем репетировать в пути, вы на акустиках, а я по нему буду барабанить «козьими ножками».

— Молодец! Проходи! Стоп! Повернись, — я заметил у недотёпы небольшую кривую заплатку на новеньких концертных джипсах. — Ты где, нелепая человеческая особь, умудрился джипсы порвать?!

— Это вышло случайно, — пробурчал, мимо проходящий Вадька, который заносил в салон наши акустические гитары.

— Это вышло случайно, — шмыгнув носом, чуть не заплакал Космос Первомаевич, протирая запотевшие очки.

— Если утонешь в Финском заливе, то на персональный столбик на Ваганьковском кладбище, где тебя изобразят с гордо поднятой головой и с ксилофоном в руке, можешь не рассчитывать! — Не выдержал я. — И никто не напишет в газете, что погиб легендарный музыкант великой группы «Синие гитары» Космос Иванов! И толпы девчонок в коротких юбчонках не понесут со слезами на глазах цветы к твоему постаменту!

— Почему вы меня всегда доводите обидами всякими? — заныл музыкант растяпа. — Я случайно сел на гвоздик…

— Товарищ, Бураков! — Гаркнул я Вадьке. — За всё время гастролей будешь отвечать за это чудо в очках! Всё! Хватит лясы точить, поехали!

И когда вся наша музыкальная пятёрка удобно уселась и уже была готова стартовать, под колёса бросилась ненормальная с растрёпанными волосами девушка.

— Ты что читать не умеешь?! — У меня всё продолжало внутри клокотать. — Тут большими буквами написано: «Осторожно дети!» — Я ткнул рукой в табличку, которую ради хохмы присобачил на лобовое стекло.

— Открывай, без меня не пущу! — Взвизгнула Евгения Зарайкина, которая я надеялся, что уже не придёт.

Пришлось уступить грубому женскому напору, и я открыл дверь микроавтобуса. Бешеной фурией, влетев в салон, вчерашняя училка сразу же сунула мне в лицо какие-то бумаги.

— Вот вам товарищ Ободзинский договор, вот приказ из местного райкома ВЛКСМ! — Тяжело выдохнула она.

— Где справка из поликлиники? — Пробурчал, внутренне посмеиваясь над ситуацией я.

— Где? — Растерялась девушка и дунула на упавшую прядь волос. — А я всё равно из автобуса не выйду.

— Готовы взять её на поруки! — Хохотнул с заднего кресла Санька Земакович, и всё парни дружно покатились со смеху.

— Поедете на поруках, в последний раз, — я поднял указательный палец вверх и закрыл пассажирскую дверь.