Туманная река

Сначала после школы я заскочил в детский дом, скинул хламиду, эти ужасные мешковатые брюки и школьную гимнастерку. Единственный предмет школьной формы, которые мне пригодился — это был широкий ремень из кожзаменителя. Далее я надел свои новые джинсы-паруса, и такую же джинсовую рубашку. Даже по меркам двухтысячных годов я выглядел очень стильно. Но на улице в таком наряде я чувствовал себя как голый. Меня все разглядывали, девушки же пялились как на новое свадебное платье. Если бы сейчас здесь появился космонавт в скафандре, то не известно кто был бы популярней. Постепенно я привык к такой реакции окружающих, и задумался о том, чем заинтересовать нужного нам музыканта. Идей подходящих на горизонте не наблюдалось. Перед дверью в «Коктейль-холл» я решил действовать по наитию, то есть импровизировать. Как говорил великий комбинатор, побольше цинизма — людям это нравиться.

Я распахнул тяжелые створки и мой путь тут же преградил бдительный швейцар.

— Куда! — пробасил пожилой мужчина.

— Спокойно отец, свои, я к Лехе от Петра Петровича, — сделав морду кирпичом я прошел в заведение.

— Так его еще нет! — крикнул мне вслед обескураженный хранитель стильного заведения столицы.

— Ничего, я подожду, — успокоил я швейцара.

Кто такой Леха, кто такой Петр Петрович, я не знал, это первые имена, которые пришли мне в голову. В двухэтажном зале «Коктейль-холла» было многолюдно. У длинной барной стойки сидели парочки, и лениво потягивали через трубочку алкогольные напитки. И даже в таком элитном заведение, где тусовались самые стильные люди города на меня обращали внимание. Я подошел к бармену и спросил, — где могу найти музыкантов, мне Леха нужен, я от Петра Петровича, — добавил я шепотом. Бармен объяснил, где найти коморку музыкантов на втором этаже. И я побыстрее двинулся в нужном мне направлении. А то от всевозможных взглядов на мне могли протереть дыру. На втором этаже играла радиола, и танцевало несколько пар. Я два раза стукнул в дверь гримерки музыкантов и, не дожидаясь приглашения, вошел внутрь. В маленьком помещении можно было повесить топор, так сильно там было накурено.

— Хелло мужики, — поздоровался я с музыкантами, — хеви-метал рок брейк-данс! — к своей словесной тарабарщине я добавил жест рокерской козы, — кто из вас барабанщик?

Джазмены растерянно переглянулись.

— Ну, я, — пробасил рыжий с веснушками парень лет двадцати пяти.

— Будем знакомы, Богдан Титомир, — я протянул парню руку.

— Пятак, — парень пожал мою ладонь, — то есть Петя.

— Петр, — уточнил я.

— Да, — согласился барабанщик.

— Как тебе мои траузеры? — я шлепнул себя по своим джинсам.

— Фирма? — спросил парень.

— Ес оф кос, маде ин Раша, — ответил я, — хочешь такие?

— Спрашиваешь!

— Сегодня репетиция, завтра худсовет, послезавтра концерт, — я решил ошеломить Петра информацией, чтобы он меньше думал, — отыграешь с нашей группой, будут твои.

— Э! Парень! — в наш разговор вмешался, судя по всему, лидер джаз-бэнда, — притормози коней. У нас программа каждый день.

— Мое дело предложить, ваше дело отказаться, — сказал я, — барабанщиков в Москве много.

Я медленно двинулся к двери, и вышел в холл. Через десять секунд меня догнал Петр, расчет мой оказался верным. Вот что значит побольше цинизма. Мы договорились, что три дня он в моем распоряжении, а в джаз-бэнде поиграет замена. Ведь барабанщиков в Москве много, а настоящих джинсов мало, тем более, таких как мои, которые круче штатовских.

11

Вторая репетиция в коридоре производственного корпуса детского дома была намного более качественной, чем первая. Во-первых, Петр принес настоящие части ударной установки, бочку, рабочий барабан и хет, такое устройство с педалью из двух металлических тарелок. Петр сказал, что такого набора вполне достаточно. Во-вторых, стучал он очень прилично. Правда, сначала он не мог понять, что мы играем.

— Это называется диско-бит, — объяснил я парню наш стиль, — такая специальная музыка для танцев и занятий спортом. Играть нужно примерно так, сначала хет звучит: це-це-це-це, бочка каждый первый удар, рабочий барабан третий. Все вместе получается так: бум-це-пач-це, бум-це-пач-це. Можно так же использовать бочку на первый и третий удар.

Петр без труда задал нужный ритм. Ого, как на дискотеке, усмехнулся я. Летящая походка с такой работой настоящей ударной установки зазвучала просто отлично.

— Крутяк вещица! — удивился песне барабанщик Петр, — а кто сочинил?

Юрий Антонов, подумал я, а вслух ответил, — что само как-то сочинилось. Да, и еще Петр, попробуй усложнить бит.

— Как?

— Четыре такта играешь просто, следующие четыре такта выбиваешь по хету дробь: цики-цики-цики.

Петр быстро ухватил суть того, что я требовал от его игры. И когда он задал нужный ритм, я взял свою гитару и заиграл проигрыш из Шизгары.

— Опа-на, а это что такое? — первым перевозбудился Толик Маэстро.

— Да вот, есть идея новой песни, — ответил я, — что-то примерно так:

Гитары, синие запели,
Снег растаял, больше нет метели.