Туманная река

Постепенно линия, разделяющая зал на две половины, мужскую и женскую развалилась, и я увидел, что кое-где стихийно заводская молодежь стала организовываться в кружки. А в таких группках простые дискотечные движения смотрелись очень гармонично. Единственное что вызывало во мне когнитивный диссонанс — это одежда заводчан. Парни были в широченных штанах и пиджаках, девчонки в платьях в цветочек и горошек, которые доставали им до щиколотки. Диско на колхозной дискотеке, — усмехнулся я про себя. Однако пару раз мне на глаза попались девушки в прически а-ля Бриджид Бордо, из ретро кинофильма «Бабетта идет на войну». И я вспомнил, эти прически так и называли — Бабетта, даже у моей мамы была такая фотография в той жизни.

— Следующая песня посвящается! — выкрикнул в микрофон Толик, и выразительно посмотрел на меня.

— Давай «Гитары» сыграем, — скомандовал я.

— Следующая песня о нашем вокально-инструментальном ансамбле! — продолжил Маэстро.

— Синие гитары! — выкрикнули уже хором Толик и Наташка.

Народ уже с удовольствием похлопал нашему скромному творчеству. А я, немного задумавшись, не дожидаясь команды ударника, отчеканил свою простую ритм партию с ми минор на ля мажор. Толик посмотрел на меня и поморщился, зануда. Петро легко включился в композицию. А Наташка ошарашила меня несколькими концертными движениями, которые я раньше видел в фильме про шпиона Остина Пауэрса. Девчонки в зале тут же стали повторять его.

— Если ты сидишь один,
На душе твоей темно,

— запел растеряно Маэстро, пока Наташка отжигала никому еще неведомым танцем.

Наша солистка так увлеклась, что к микрофону подошла лишь ближе к припеву. И тут я обратил внимание, что не все люди пришли на дискотеку потанцевать, повеселится и познакомится с кем-нибудь интересным. Три хари, условно разумных существ, стояли около сцены и пожирали глазами мою подружку. Они что-то гадкое говорили друг другу и ржали. Один из троицы был квадратного телосложения, с круглым красным оплывшим початком вместо лица. Двое других были невзрачненькими мужичками и заглядывали этому бугаю в рот. Вопросом, кто из них пахан, а кто шестерки, можно было не задаваться. Ну, все как люди, пробубнил я про себя, только эти пришли нажраться и подраться.

— Гитары, синие запели,
Танцы, песни, смех вокруг и прошли метели!

— дружно пели в два голоса брат с сестрой.

Между тем народ в зале завелся не на шутку, отплясывали почти все, очень забавно выглядело то, что кто-то изображал лезгинку, а кто-то гопак. А что я хотел, столько лимиты на заводы из деревень приехало, вчера кроме гармошки ничего и не слышали, а тут тебе дискотека из будущего. Кстати, как я упустил, нужна же цветомузыка. Позор на мою седую голову. Я еще раз оглядел зал, буквально в метрах трех от меня очень органично двигалась наша новая учительница литературы Юлия Николаевна Семенова, копия актриса Галина Беляева. Рядом с ней, по всей видимости, ее подруги по пединституту, ну и конечно наш математик Николай Андреевич. Клинья подбивает ловелас недоделанный, это конечно не мое дело, но не пара он нам Юлия Николаевна, не пара.

— А следующая песня, посвящается всем прекрасным дамам! — выкрикнул Толик, — «Капризный май»!

Даже со мной не посоветовался, немного обиделся я, но когда я обратил внимание, как на нашего солиста смотрят заводские барышни, то все стало с ним понятно. Эх, лишь бы раньше времени не словил звезду.

— Дождь, по окнам дождь,
И белый снег растопил апрель.
Грусть чего ты ждешь,
Весна давно постучалась в дверь,

— запела Наташка, недовольно поглядывая на брата.

Непонятно что ее так возмутило, что на него тут готовы повеситься все заводские красавицы? Что поделать, это жизнь. Однако пока песня пелась, я обратил внимание, что в компании, где тусовались наша учительница литературы и математик, началось какое-то нездоровое движение. Все ясно эта троица гопников захотела развлечься. Бугай своей гигантской пятерней схватил Николая Андреевича за лицо и как пушинку одним толчком посадил на попу. Второй лапищей он крепко держал за запястье Юлию Николаевну. Я сначала с надеждой посмотрел на наряд милиции, но он был еле различим у самого входа в актовый зал, и если бы добрался сюда, к сцене, то в лучшем случае минут через десять.

Я сделал шаг к Маэстро и шепнул, — Толя, ритм партию мою возьми на себя, я на десять сек отлучусь.

Толик хотел было мне нагрубить, но увидев, что наших преподов бьют, стоически заиграл мою партию. Тем более основную мелодию выводила Иринка на синтезаторе. Я быстро снял гитару с плеча, поставил за доли секунды ее около колонки, и нырнул со сцены в зал.

— Дядя, — развернул я бугая к себе лицом.

— Чего тебе малец? — обдал он меня сивушным перегаром.

— Успокойся дядя, вот чего, — и я резко головой, по-футбольному, пробил ему в нос. Тем более мой лоб как раз был на уровне его пельмене образного шнобеля.