Туманная страна Паляваам

В магазине у гастрономического отдела стоял Василий Жуканов, водитель вездехода. На прилавке лежал рюкзак. Василий укладывал в него банки, сверточки, бутылки. Собирается куда-то.

— Салют! — сказал я.

Василий повернул тонкое смуглое лицо.

— О, привет!

— Никак, в дорогу?

— На рыбалку! — Он подмигнул и заулыбался. — Днями мотор купил. «Вихрь»! Уже опробовал.

— Конец рыбьему племени. А далеко?

— На Тайкуль, к Егору. Бывал?

— А как же! Далековато…

— Народу меньше.

— Тоже верно.

— Хочешь, поедем? Чего в поселке торчать?

— На вездеходе?

— Конечно.

— Хорошо вам. Когда вернетесь?

— В понедельник, к семи утра — как штык! Не застрянем, не бойся.

— А мне некого бояться!

— Ну и отлично. У меня не машина — зверь! Всю неделю готовил. Начальник говорит, бери, разрешаю. Это как премия за хорошую работу.

— Один едешь?

— Зачем один? С приятелем. И бухгалтер еще напросился. Пусть едет, не жалко. В тундре сейчас — благодать!

Может, правда поехать?.. Запчасти… А что, они найдутся, если я два дня на диване проваляюсь?.. Едем!

— На! — Я сунул руку в карман, извлек десятку. — Возьми на мою долю, что надо. А я переоденусь.

— Давай. И прямо к нашему гаражу. Только шустрее.

…Мы с Жукановым обитали в соседних домах. Не друзья, но знакомы были, как знакомы все люди, живущие много лет в небольших поселках. Летом после работы он вечно возился у дома с различными рыбацкими снастями, мастерил фанерные лодки. А осенью прошлого года торжественно привез из магазина дюралевую.

Теперь вот «Вихрь» купил. Умеют отдыхать люди…

Я прибежал домой, надел ватные брюки, свитер и штормовку, натянул болотные сапоги… Так, ничего не забыл? Сигареты и спички тут… Побежали.

У гаражной стены на ребре стояла лодка. Блестели серебряные борта. Хороша!

Брезент сзади у вездехода был отстегнут. На земле лежала груда вещей: рюкзак, спальные мешки, палатка, телогрейки. Рядом стоял пожилой, массивного вида мужчина. Вроде куба из шлакоблоков. Присядет, возьмет одну вещь и осторожно подаст в кузов. Как ведомость на зарплату в окошечко. Конечно, бухгалтер. Вот и у нас похожий. Скучно у таких просить аванс в нужную минуту.

Из гаража, вытирая масленой тряпкой руки, вышел Василий.

— Готов? Порядочек. Познакомьтесь, Андрей Иванович. — Он кивнул на меня. — Сосед мой.

Белесые глаза скользнули по мне моментальным, как зрачок фотокамеры, взглядом. А челюсть! Прямо кварцевая глыба. И кожей обтянута, как на барабане, аж блестит. Не видел я еще такой кожи…

— Приятно весьма. — Бухгалтер опять отвернулся к вездеходу.

Вежливый! Точно, как наш: «Сожалею, молодой человек, но стоимость вычтем из зарплаты — вы отвечали за разгрузку…»

Василий подошел к лодке и крикнул:

— Сань, рюкзак не ударь, там стекло.

Из кузова вывалился широкоплечий парень в дерматиновом замызганном плаще и рыжей зимней шапке с кожаным верхом. Одно ухо шапки было оторвано, второе засунуто за отворот.

— Саня умный, Саня знает, Саню нечего учить! — подмигнул он.

Вчетвером мы подняли лодку, уложили на стойки кузова и привязали к крюкам на борту вездехода.

— Все, — сказал Василий. — Поехали.

Через кабину я и Саня пролезли в кузов, постелили полушубок и уселись. Рюкзак Саня поставил на телогрейки.

Бухгалтер расположился рядом с Василием, в кабине. Мотор взревел.

— Врубай четвертую! — заорал Саня.

Вездеход, рыча, перебрался через заезженный кювет и загрохотал по серой трассе. ЗИЛы и КрАЗы с грузами для приисков обгоняли нас, пыль висела над дорогой. Ветер уносил ее длинными шлейфами в тундру, но машины поднимали новые завесы. Сквозь щели она набилась в кузов, дышать стало нечем. Только через час мы свернули с трассы и прямо по тундре покатили к морю. Пыль исчезла, на мягких кочках гусеницы перестали грохотать.

Потом и кочки кончились.

Вездеход бежал у самой кромки воды. Зеленые ряды волн опрокидывались прямо под брюхо машины на серую гальку. Словно сто лет дома не были, а вот увидели родной берег и кланяются в пояс. Небо было тоже зеленым, и отделяла его от моря только розовая полоска льдов у горизонта.

Саня хлопнул меня по плечу и показал на бухгалтера:

— Зови сюда!

Пока тот протискивался в дверной проем, Саня расстелил в ногах газету, выложил хлеб, оленью колбасу, соленые огурцы. Потом извлек бутылку «Зверобоя» и стаканчики. Делал он все капитально и с таким удовольствием, что я почувствовал голод. Пить только не хотелось, но необходимо соблюсти этикет рыбацких поездок. Первая стопка в этом этикете уничтожает, конечно символически, бывшие служебные ранги. Вторая дает право полновесного голоса в любом рыбацком вопросе. После нее царит равенство, и что ты за человек там, в поселке, — не важно. Важно, как ты покажешь себя теперь.

— Ух! — опорожнив стаканчик, дохнул Саня. — Дикая лошадь!

— Весьма! — подтвердил бухгалтер, размалывая огурец.

— Не очень, Санька! — крикнул через плечо Василий.

— Да мы по крапочке, Вась! — Саня изобразил пальцами дозу.