Туманность Иридии (СИ)

Карла отложила тонкие пластиковые листочки с рисунками. Листы были на самом деле обычной бумагой, но настолько хорошо и ювелирно запакованной в тончайший пластик, что почти не отличались от него. Создавалось впечатление, будто тонкие штрихи и линии прорисованы прямо в волокнах прозрачного кокона. Специальная упаковка для рисунков и картин, лишённая глянцевого блеска, но недостаточно матированная, чтобы скрадывать красоту линий.

Карла задержалась взглядом на выражении лица лысого коренастого мужчины, увлечённо копающегося в раскуроченной панели управления. Сосредоточение и непередаваемая нежность во взгляде смотрелись на лице этого человека чем-то неестественным, но, в то же время, очень необычным, притягивающим взгляд. Всё же, и Карле пришлось это признать, Ян был весьма неплохим художником, хотя и не считал так про себя, отмахиваясь от любой похвалы в свою сторону.

- Кейси Стоклер, - сказал Карилис, стоя у стола спиной к женщине. Потрёпанная и видавшая виды папка со старыми рисунками лежала рядом с Карлой. В ней комитетчик хранил память о своей старой команде. Были там и ни к чему не относящиеся карандашные наброски пейзажей, невероятных явлений вдали от Конгломерата и несколько женских портретов весьма привлекательных красоток.

Из этого хранилища памяти она успела узнать больше, чем мог бы рассказать ей сам Карилис. Ольга Заски выглядела совсем молодой, немного полноватой и очень жизнерадостной женщиной с короткими, неровно остриженными волосами. В её взгляде читалось удивление и задорный интерес, когда Ольга склонилась над каким-то прибором в помещении, похожем на медицинский отсек корабля. Рядом с ней, стоя вполоборота, находился Джон Майерс, корабельный врач и ксенобиолог, явно пытающийся впечатлить Заски очередным открытием или удачным сочетанием цветов на пробных стёклах. Майерс был среднего роста и телосложения, с аккуратной стрижкой и сосредоточенным выражением лица. Хирургический костюм сидел на нем так, словно он в нем родился, а тонкие длинные пальцы, держащие очередное стекло для Ольги, казались изящными, почти по-женски утончёнными.

Хамад, сухощавый, поджарый и высокий мужчина, с пронзительным взглядом настороженного командира или военного, казался Карле опасным, несущим в себе скрытую угрозу. Просторные одежды, лишь слегка напоминавшие форму Комитета, подчёркивали затаённую в Хамаде смертоносность.

"А ведь он умеет передать характер человека через рисунок, - подумала она, закусив губу, - он видит куда больше, чем в нем видят остальные. В том числе и я".

Обида на Карилиса прошла сама собой. Карле было до сих пор странно смотреть на него, помня о том, что произошло во время посадки на Альфу, но женщина решила научиться у Яна кое-чему, чего в ней самой не хватало. Например, здоровому цинизму, и отсутствию излишнего драматизма внутри. Та наивная и восхищённая Карла Миролич, с пылом и гневом отстаивающая правду в корпусе ВКС, уступала место зрелой и холодной логике новой Карлы, видевшей за последние дни чересчур многое.

- Мы оставим базу под командованием Госсершвейна? - спросила Карла, понимая, что молчание как-то затянулось. Ян пожал плечами, не поворачиваясь к женщине, продолжающей то и дело перебирать лежащие перед ней рисунки.

- Мы можем загрузить "Иглу" под пробку, - сказал Ян, - но на орбитальной базе почти две сотни человек. И не все они военные. Техники, медики, биологи, рабочие, обслуживающий персонал. "Игла" всего лишь лёгкий крейсер, и его запас автономности имеет свои пределы. Пусть и достаточно широкие. Но это только для определённого количества пассажиров на борту. Госсершвейн высказывал желание отправиться с нами, собрав вокруг себя отряд, но и здесь есть свои риски, Карла, - Карилис потёр переносицу, повернувшись к женщине лицом. - Нас всего ничего, а у подполковника может оказаться почти пять десятков личного состава, преданного личного состава. Готового ради командира разобрать наше судно по винтикам.

- Почему именно пять десятков? - спросила Карла. Она была настолько поглощена историей побега Карилиса, историями жизней его друзей, что до сих пор боролась внутри с щемящим чувством потери, словно Ян каким-то образом сумел впустить её в свои мысли, поделиться с нею своими чувствами.

- Максимум для комфортного размещения на судне, - поморщился Ян. - С одной стороны нам нужны люди, куда бы мы не отправились. С другой... я никогда не брал в команду, даже временно, никого, в ком бы я был не уверен так же, как в самом себе. Да и ресурсов у нас, к сожалению, достаточно, ещё с Эдарии, чтобы я мог отказать Госсершвейну под предлогом нехватки пищи или жилых помещений.