Туманные аллеи

Мы подошли к стойке, за которой две милые девушки в форме принимали билеты и отрывали посадочные талоны, обе темноволосые, обе слегка восточного типа, весьма привлекательные, одна свою работу выполняла просто и деловито, вторая успевала улыбаться, улыбка у нее была красивая, зубы очень белые, плотные, по-детски маленькие, и рот был маленький, словно кукольный, а глаза большие, настолько большие, что рот был в размер им; в жизни это встречается редко, но я тут же вспомнил иллюстрации к огоньковскому изданию Ромена Роллана, к роману «Жан-Кристоф»: там все женщины были такие, с огромными глазами и крошечными ротиками; и я не только это вспомнил, тут же метнулись в воображении мгновенные непотребные картинки вроде тех, что появляются в финале фильма «Заводной апельсин», – с участием маленького рта и всего тела ни в чем не повинной девушки, не подозревающей о буре моего беспутного мозга, – так на меня подействовал рассказ несчастного сексоголика; и все это возникло за одну секунду, пока девушка брала билет, отрывала и возвращала талон, а мой попутчик продолжал рассказывать.

И в этот момент ему позвонили. Как нарочно, именно тогда, когда он готов был отдать билет. И он не отдал, достал телефон, глянул на экран и отошел в сторону.

Я был в начале рукава-коридора, ведущего в самолет, но остановился. Нехорошо бросать человека на полуслове. Ясно, что в самолете сейчас разойдемся, если только он не окажется рядом, что будет уже чересчур, но хотя бы попрощаться надо. Элементарная вежливость того требует.

Он говорил громко, я услышал:

– Мы сто раз это обсуждали! Я в аэропорту! А тебе-то что?

Голос был раздраженным, неприятным, сварливым. Я подумал: а не наврал ли он? Такой был самоироничный, усмешливый, себя осудить готовый, а вот теперь настоящий, вполне заурядный и бытовой, и главная забота у него, как и у многих, – быть во всем правым.

Меж тем, разговаривая, он отходил от стойки. Девушка, которая деловитая, окликнула:

– Мужчина, вы на посадку идете?

Он, полуобернувшись, отмахнулся и продолжал уходить. На меня даже и не глянул. Странно.

Я сидел в самолете, смотрел на входящих. Он так и не появился.

Взлетели.

Я думал: неплохой сюжет для пьесы. Или фильма. Да и рассказ можно сочинить. Например, мужчина и женщина переписываются. Возникает симпатия, потом желание увидеть друг друга. Для него оно становится нестерпимым. Прилетает в ее город, в тот же, допустим, Челябинск. Не написав, не позвонив, не предупредив. Останавливается в гостинице. Вечером выпивает и никак не решится ей сообщить…

Нет, не так. Все выходит не нарочно, его просто посылают в командировку. Он впервые в Челябинске. И раз уж он тут, логично было бы встретиться. Начинает представлять, как это будет. Эти воображаемые картины – основное. Он видит желаемое идеальное, возможное плохое и еще более возможное так себе. Занят какими-то делами, проходит день, два, три. И он так и улетает обратно, не встретившись с ней. Довольно поэтично, и кучу смыслов можно впихнуть. Не забыть в Челябинске присмотреться к улицам и домам, впитать в себя образ города, зафиксировать несколько характерных деталей: сюжет можно придумать какой угодно, а вот детали требуют предельной точности.

Москва – Челябинск – Москва, июнь 2018