Туманные аллеи

Но Нины не было. Глеб пел и ждал, а она все не появлялось. Заметил, что некоторые из тех, кто стоял сзади, начали исчезать. Да и в глазах сидящих появилось знакомое Глебу выражение усталого внимания. Он всегда хорошо чувствовал зал, улавливал момент, когда пора заканчивать. Но спел еще пару песен. Нина не пришла.

После концерта капитан жал руку, благодарил, зазывал к себе в каюту.

И Глеб пошел.

Предвидел, чем все кончится, но даже не колебался, наоборот, первую стопку махнул так, будто бросал вызов кому-то.

– Наш человек! – воскликнул капитан.

Был тут и пожилой старпом, и еще кто-то, была дородная раскрасневшаяся дама лет пятидесяти, то есть почти ровесница Глеба, однако ему она казалась старухой. Дама, к счастью, вскоре ушла, на прощание всплакнув и поцеловав сидящего Глеба в темечко.

Глеб сказал:

– А вот у вас официантка есть, красивая такая, Нина.

– Нина? Я их толком не знаю, набрали недавно новых, а что? – спросил капитан. – Понравилась? Пригласить хотите?

– Да.

– Сделаем! – бодро пообещал старпом. – Я знаю, про кого вы, тоже обратил внимание! – он скосил лицо набок и зажмурил глаз, изображая молодецкое подмигивание.

И ушел, и вскоре вернулся с Ниной, которая была в халате и наброшенной на плечи вязаной кофте.

– В чем дело? – спросила она, обращаясь к капитану. – Зачем вы меня позвали?

– Артист пообщаться хочет.

– Что?!

Глеб понял, что сейчас все может рухнуть, вскочил, подошел к Нине, очень аккуратно взял под руку.

– Нина, ради бога, простите, пойдемте, все объясню!

Он вывел ее на палубу. Но тут были окна кают, где многие еще не спали.

– Туда пойдемте, – он показал в сторону лестницы, ведущей наверх.

– Зачем?

– Все объясню!

Дождь прошел, но было еще сыро, прохладно. А ветер утих. Теплоход плыл по ночной реке почти бесшумно. Берега были окутаны лесом, молчаливым и темным.

– Слышите, какая тишина? – спросил Глеб.

– Вы что хотели? Мне вставать завтра в половине шестого.

Нина смотрела на Глеба отчужденно, с открытой неприязнью. Так смотрела перед уходом третья жена. Но она-то хотя бы имела причины, знала, почему так смотрит. А этой что плохого он сделал?

– Нина, вы не подумайте, я просто… – Глеб сбился. И вдруг спросил: – Вы замужем?

– Да.

– И дети?

– Дочь.

– И счастливы?

– Вы можете объяснить, чего вы хотите?

– Ё, да тебя я хочу, не видно разве! Смертельно, как никого и никогда! – от всей души воскликнул Глеб, хотя, возможно, это была фраза из какой-то его роли. Он столько их сыграл, что сам иногда не отличал, когда говорит от себя, а когда цитирует какого-то персонажа.

– Сочувствую, – сказала Нина. – Но это не ко мне.

– Вот только не ври! Я же видел, как ты смотрела на меня! Зачем себя обманывать? Сейчас я скажу честно. Слушаешь?

– Слушаю.

– У меня так уже было. Очень давно, я школу заканчивал тогда. Увидел в троллейбусе девушку. И – как удар током. Обморок наяву. Шел за ней до дома, как на веревочке. Потом познакомились. Потом сумасшедшая любовь, но я учиться уехал, она осталась. И как-то… Но я всю жизнь это помнил. Очень хотел, чтобы повторилось. И – ни разу. А тебя увидел – и опять. Как током. Обморок. Я серьезно. Ты понимаешь? Черт знает сколько лет ждал – и дождался.

На самом деле у Глеба никогда не было ни удара током, ни обморока. Того, что называют любовью с первого взгляда. Все любови начинались постепенно, сначала интерес к лицу и телу, потом понимание, что женщина подходит прочими качествами, что с ней, пожалуй, можно и пожить. Но он знал, что такое бывает, он этого хотел, он играл на сцене и съемочных площадках подобные эпизоды, поэтому вполне достоверно чувствовал себя в предложенных собой же обстоятельствах. Любая бы поверила.

Но Нина лишь пожала плечами:

– Сочувствую, но я-то при чем?

– При всем. Я смотрю на тебя, и знаешь что думаю? Что все мои роли, все мои фильмы, все мои спектакли, слава, деньги – все это ерунда. Все это мне не нужно, если тебя не будет рядом.

– Вы пьяный.

– Немного, да.

Тут он схитрил, пошатнулся, ухватился за что-то рукой.

– Нехорошо мне, если честно. Проводи, пожалуйста.

Она довела его до каюты, он опирался о стены, когда шел. Открыв дверь, споткнулся, упал, тут же встал, сел в кресло.

– У меня там… В холодильнике… Пожалуйста…

Нина пошла к холодильнику. Он вскочил, обнял ее сзади, поцеловал в шею, повернул к себе. Потянулся губами. Нина уперлась ему руками в плечи, а потом быстро и точно ударила кулаком в нос. Сразу же пошла кровь. Нина схватила со стола бумажные салфетки, прикладывала, а сама озабоченно оглядывала ковер под ногами – не запачкался ли?

– Сядь! Держи салфетку!

Она усадила Глеба в кресло, прижала его руку с салфеткой к носу.

– Больно! – вскрикнул Глеб.

– А не надо лезть! Ну, все? Успокоился?

– Ты мне не поверила? Я тебе от всей души, а ты…

– Хватит уже! Дай посмотрю.

Она убрала его руку с салфеткой, осмотрела нос.

– Кровь не идет. Жаловаться будешь завтра?

– Ты считаешь, что я…

– Я не считаю, а знаю! Клиент всегда прав, думаешь, я хочу штраф за тебя иметь?

– Я не прав. Я не буду жаловаться.

– И на том спасибо. Спокойной ночи.

– Постой!

– Чего еще?