Туманные аллеи

– И всё. Библиотека еще есть хорошая.

– Да неужели?

Он смеется и на меня откровенно любуется. И мы о чем-то еще поговорили, и я ушла. Причем он такой в разговоре оказался остроумный, смелый, совсем не то, что в школе.

Мне очень интересно было, узнает он меня на следующий день или нет.

Не узнал!

Я говорю же: два лица.

Да он и не смотрел на нас почти. Опрос быстренько провел, новый материал объяснил и – решайте задачи. Я хотела подруге рассказать, с которой сидела, Олесе, но передумала. Пусть будет моей тайной.

А сама уже жду вечера.

Дождалась, пошла гулять, иду этим переулком, его нет. Опять иду – сидит.

– Здравствуйте, Оля, рад вас видеть! Пойдемте погуляем!

А я думаю: сейчас выйдем на улицу, меня тут же кто-нибудь увидит, позовет, и все прояснится. Да и как с учителем идти? И говорю:

– Нет, знаете, у меня очень ревнивый муж.

– Так вы уже замужем?

– Да, но в стадии развода, потому что он оказался ревнивый и пьющий.

Сочиняю во все лопатки, да так убедительно, сама себе верю.

Он говорит:

– Тогда разрешите пригласить вас в гости. Я приехал в небольшой отпуск к бабушке, а она в больницу попала, и я тут пребываю в одиночестве.

– А вы кто?

– Специалист на оборонном заводе.

Он не на голом месте это выдумал, я потом узнала, у него отец там работал на хорошей должности. А еще очень смутило, что он назвал себя Сергеем, а не Алексеем. Подозрительная конспирация. Но это я сейчас так разумно рассуждаю, а тогда… Тогда я просто очарована была. В школе одно, а в этой ситуации совсем другой человек оказался. Зашла я в дом, сняла плащ, под ним брючки кримпленовые, тогда была такая мода, свитерок облегающий, лапша это называлось, вязка такая полосками, как и вправду лапша. А он начал про мужа спрашивать, почему все так случилось, я вру напропалую; Алексей, он же Сергей, говорит, что мужчинам современным нежности не хватает, а вот он даже руки дамам целует. И показал. Руку поцеловал, потом… Вы в гипноз верите? Я два раза попадалась, один раз цыганка пять рублей унесла, второй раз мне на рынке продавщица всучила тряпку, которую я в мыслях не имела покупать, а смотрю, уже купила. Вот и с ним так было, я вижу, что уже сижу у него на коленках, а как это получилось, не понимаю. А он не торопится, только мне шею гладит и волосы на пальцы накручивает. Задумчиво так. А я вся обмираю, конечно, жду, когда он целовать начнет. Он и начал понемногу. А потом… Ох, как мы целовались! Неудобно рассказывать, но вы мужчина сами зрелый, понимаете. И ничего ведь неприличного. Я к тому, что никогда не знала, что так можно – по три часа целоваться без передышки. Просто как с ума сошли. Но больше он ничего себе не позволял.

Я еле ушла. Иду домой, ноги шаткие, голова гудит, просто как пьяная. А я пьяной еще ни разу не была. У нас в классе, если вспомнить, вообще ни одна девушка не пила, не курила, не говоря о сексе. Не то чтобы этого совсем тогда не было, но вот такая у нас была школа. Наши ровесницы, кто в ПТУ или еще куда ушли, у них, может, все уже было, а мы как-то… Мы себя в десятом классе прямо аристократами какими-то чувствовали. Умные были. Из наших и доктора вышли, как я, и военные, и руководящий аппарат, и просто очень дельные люди, подобрались все такие…

На другой день я в школу пришла и вся трясусь: теперь точно узнает.

Нет! Как сидел, так и сидит. Я хотела руку поднять, что-то спросить, но думаю: если сейчас узнает, у него же будет шок. Выдаст себя как-нибудь. Так что стала я, наоборот, прятаться. Сижу на третьей своей парте, а сама согнулась, в тетрадь смотрю.

А что со мной делается, не передать. Мы же на вечер договорились, что я у него опять буду. И я вся горю, будто заболела. Даже отпросилась с последних уроков, с физкультуры, физрук подумал, что у меня обычные дела, отпустил. Домой пришла, легла и лежу. Должны мама с папой с работы вернуться, я скорей из дома, чтобы они меня не увидели, мне казалось, по лицу догадаются, что со мной творится.

Погуляла, успокоилась. Иду к нему, а сама оглядываюсь, как шпионка, чтобы никто не заметил.

Ну, и опять все началось. Я чувствую, что контроль над собой теряю, говорю ему:

– Скажи прямо, ты этого хочешь?

– Да, конечно.

– Тогда я скажу тебе правду.

Что школьница и что прямо у него учусь, не сказала, но сказала, что не замужем и что девушка. И не то что я очень боюсь невинность потерять, но боюсь забеременеть.

То есть только что мы с ума сходили, а после этого лежим и рассудочно рассуждаем. Оба такие оказались – разумные. Сначала обсудить, а потом сделать и у него в характере, и у меня. Он говорит: не беспокойся, у меня есть средство. И показывает презерватив. В то время, чтобы молодой человек об этом позаботился, это была крайняя редкость. Была полнейшая сексуальная неграмотность и беззаботность. Но меня, глупенькую, это смутило, будто он что-то крайне неприличное мне показал. Хотела уйти, но он успокоил, а потом вдруг говорит: