Туманные тёмные тропы

— У тебя не будет детства, понимаешь, милая? Если ты согласишься, уже ничего не будет, — отговаривала её Мерона. — Вначале у тебя будет десять лет одного только обучения, очень трудного! И нельзя отступать, нельзя чего-то не достичь. И главное, ты должна любить людей. Ты должна понять, что они не могут делать зла, понимаешь? Они могут сделать больно, поступить так, что иногда захочется их убить, но когда подумаешь, ты поймёшь, что люди не совершают зла. Они придумали зло, чтобы оправдать свою слабость. Люди не всегда хотят быть хорошими, не хотят становиться людьми. И это их право, каждый человек сам отвечает за свою жизнь.

— И я, мама?

— И ты, — она обняла её тогда, — я помогаю тебе, и всегда буду рядом, если нужно. Но ты сама живёшь и сама за всё отвечаешь. Это нужно понять. Подумай, родная. Давай ты подумаешь месяц, а потом снова поговорим.

Месяц был просто ужасным. Во-первых, обоняние и остальное так обострилось! И когда мужчины или даже мальчишки бывали поблизости, внутри что-то отзывалось, откликалось, и иногда ужасно пугало. Её обижали за этот месяц особенно много, и в школе, и во дворе, и даже в гостях, они с мамой дружили с тремя очень приятными семьями, а Тевейра, хоть и тихоня, всегда была заводилой во всех играх. И все как с цепи сорвались!

— Не беда, — сказала мама, — ты стала взрослой, ну не совсем ещё, но самое главное с тобой случилось. Просто они так на это реагируют. Ты изменилась.

И Тевейра теперь, как заклинание, говорила «Все люди хорошие», даже когда ей было ужасно обидно, и хотелось кого-нибудь загрызть! А когда было тяжелее всего, она убегала во двор к камшеру — маленькому островку Леса, ведь в сам Лес её одну не пускали, она говорила с деревом-великаном, и ей становилось легче.

Через месяц мама снова спросила её. Как и обещала. Тевейра хорошо подумала, ей было жалко их игр и всего такого, но она видела, что маме нужна помощь, что мама очень-очень устаёт на видной всем работе, и особенно на этой, тайной…

Тевейра согласилась. А потом много раз жалела о выборе, особенно пока училась, чего уж скрывать! Жалела, потом отдыхала, и переставала жалеть. Есть такие занятия, которые считаются у многих грязными и вообще позорными, хотя грязь там (пусть мерзкая и на вид, и на запах) простая, которую можно легко смыть и убрать; смыл водой — и нет её, и всё чисто. Но устаёшь от неё очень сильно! А вот та грязь, которая становится частью человека… «Её не отмыть снаружи, — говорила мама, — её можно преодолеть, счистить только самому человеку. Но немногие хотят. А когда видишь мир сквозь грязь, он весь кажется грязным. Вот и весь секрет, моя милая. Мир чистый, и он может для нас всё, но нужно видеть его чистым и не думать плохо».

— Айри? — прошептала она. — У вас такое доброе лицо. Нас ждут! И я есть хочу, правда! — Она тихонько рассмеялась. — О чём вы думали?

— Вспоминал, как вы рассказывали. Как согласились работать с мамой.

Тевейра улыбнулась.

— Когда вы думаете обо мне не только как о… — Она фыркнула, потрясла головой. — Вы поняли, да? Так приятно, когда вы видите меня! Правда! Всё, идёмте, нас ждут уже!

19

Шамтеран, Королевство Тегарон, г. Тегарон, Университет, Венант 3, 1415 В.Д., 22:40

Мерстеринн и оба его ассистента сидели в их гостиничном номере.

— Нам пришлось построить ещё два жилых корпуса и новый учебный, — пояснил директор медицинского центра. — Последние тридцать лет люди так потянулись к знаниям! Вроде бы улетели многие, кто в дальний космос, кто ещё куда, а остальным жить бы себе да жить, сейчас уже можно жить, почти ничего не делая, но вот хотят ведь учиться. И не потому, что это во многом бесплатно — деньги сейчас значат куда меньше, нежели сто лет назад. Люди хотят проявить себя, найти в себе что-то особенное, преодолеть трудности, достичь вершин.

— Это же здорово! — обрадовалась Тевейра. — У нас там всего один университет, и очень маленький, и с преподавателями всегда туго, мама жаловалась. Не заманить. Приходится отправлять учиться в Ста… простите, сюда, на Шамтеран, а это дорого.

— Я бы поехала к вам преподавать, — тут же ответила Шервин. — Защититься здесь, это всего полтора года, а потом поехала бы. Если пустят!

— Могут не пустить? — удивился Майер.

Оказалось, что могут не пустить. Причём это очень похоже на отговорки. Департамент Образования и Науки Королевства Тегарон всегда выступает «за», а вот правительство Стемрана вело себя очень странно. То ценз на происхождение пытались ввести, то ещё что-нибудь. Многие всё равно побывали там туристами, но обидно было — такой мир, только-только там промышленность и прочее на ноги встают, люди нужны как никогда, и — не пускают.

— Мама пустит, — уверенно заявила Тевейра и никто не улыбнулся. — Да, я знаю, кто победит на выборах. Ой, бросьте, доктор, я не суеверная! Что я, не вижу, как вы пальчики под столом складываете?

Все улыбнулись, а Шервин даже рассмеялась, и накопившееся было напряжение прошло.

— Правда! Нам очень нужны люди, которые всего хотят сами добиться!