Туманные тёмные тропы

— Айри, — приподнялась она, чтобы посмотреть ему в глаза. — Мы с мамой хотим одного и того же. Я не знаю пока, как всё будет. Просто не думайте плохо обо мне или о ней, ладно? Всё, вставайте. Вы же отдохнули! Давайте погуляем, а то вы снова загрустите. Есть хотите? Я — ужасно. Тогда марш в душ, через пятнадцать минут выходим!

* * *

С новой одеждой доктор справился сам почти без затруднений. Необычно, но весьма оригинально выглядит. И удобно. На Стемране в курортной области, кого только ни увидишь! Там действуют иные правила приличия, главное их них — «каждый волен устанавливать свои правила приличия». Некоторые, особенно консервативные советники, уже открыто требовали навести порядок, потому что такое творится, даже на свежем воздухе при свете дня… «Ужасающее падение морали!» — заявляли они.

— Вот так. — Тевейра облачилась в здешнюю одежду легко и просто и совсем немного поправила костюм доктора. — Вы как в нём и жили! Возьмите, — протянула она мэйс. — Положите в кармашек, ближе к сердцу. Не спорьте, он же вам не мешает!

— Кто-то говорил, что не суеверен…

— Укушу! — И Тевейра легонько прикусила ему кисть руки. — Это не суеверие! Полезно для здоровья и не только!

«Что у меня в карманах? Минимум. Карточка-паспорт, „малый набор туриста“ — футляр, в котором разный мелкий инструмент — универсальная отвёртка, вечный нож, охотничьи спички, „самоклейка“ — чинит что угодно, что можно починить клейкой лентой. Много всяких мелочей в одной небольшой коробочке. Ну, конечно, банковская карта и ключ от гостиничного номера в Стемране. Остальное всё в камере хранения в Менаокко. Да и ладно, — подумал доктор неожиданно. — Что-то не тянет в Менаокко, странно, но совсем не тянет».

Вопреки ожиданиям Майера, в столовой было людно. Беспокойный народ студенты. На вновь прибывших особого внимания никто не обратил. Мало ли оригинальных причёсок и гостей со всего света! Но… вчера ещё на Тевейру смотрели, не отводили взгляда все, кто проходил мимо, а сейчас наоборот.

— Ваша работа? — поинтересовался доктор. — Что на вас никто не смотрит?

— Моя, — довольно улыбнулась Тевейра. — Айри, хотите, я вас чему-нибудь научу? Мне почти ничему нельзя учить, но по чуть-чуть можно! Вам может пригодиться. Слушайте, ну так нельзя! Почему вы думаете только о том, что на нас кто-то охотится?

— А вас это не беспокоит? То, что случилось в аэропорту, и что здешним родителям кто-то угрожал?

— Очень беспокоит. — Она взяла его за руку. — Но я знаю, этим сейчас занимаются люди. Люди, которые могут что-то узнать. А если мы с вами сунемся узнавать, то костей не соберём!

— Верно. — Доктор помотал головой. Вот и скажи, что ей только двадцать четыре, она так она умеет меняться!

— Как вкусно! — Тевейра отставила тарелки в сторону. — Вам тоже понравилось? Ой, простите! — Она сжала его ладонь. — Я забыла! Идёмте в парк! Нечего сидеть в четырёх стенах!

Майер проверил, что новый телефон включен, и не без сожаления покинул столовую. Хотелось сидеть, слушать обрывки разговоров, не торопясь пить кофе и вспоминать, вспоминать, вспоминать.

* * *

— Вам ничего не послышалось? — поинтересовалась Тевейра. Какой интересный парк! Столько гротов, прудов, островков совершенно дикого леса, как всё красиво здесь осенью! — Мне послышалось!

— Ничего, — ответил Майер. — Совсем. Ну, птицы, порывы ветра. И всё.

Они стояли у каменной горки близ большого пруда, а на вершине горки цвёл небольшой розовый куст. Табличка гласила, что куст цветёт круглый год, что для него специально создан микроклимат, и желающие всегда могут присесть на любой камень у основания горки погреться. Сейчас никого рядом не было.

Над прудом стелился зыбкий и редкий туман, он завораживал.

— Вон оттуда! — указала Тевейра на густой ельник. — Слышите? Идёмте!

Они подошли ближе к густым еловым зарослям. «Чую, — осознал Майер, — чем дальше, тем лучше. Но странно как-то, наплывами». Тевейра права, странные какие-то звуки. Шёпот не шёпот, гул не гул, но что-то доносилось из чащи.

— Смотрите! — шепнула Тевейра. — Тропинка! Ну как там, помните? Такая же!

Тропинка выглядела странно. Трава не примята, листья не втоптаны. Смотришь в сторону — и видишь, вот она, тропинка, выделяется среди остального. Посмотришь прямо на неё — и не увидишь.

— Идёмте! — предложила Тевейра. — Да ладно вам! Здесь же столько людей ходит! Если бы что-то было, давно бы всё огородили!

Они прошли по тропинке. Она петляла, поворачивала самым причудливым образом. Некоторое время оба путника шли, выписывая странные восьмёрки, оставаясь на месте.

— Чья-то шутка! — предположил доктор. — Вам не надоело?

— Нет! Да ничего же страшного, смотрите, вон всё отсюда видно, даже здания! Слышите? Стало громче!

Треск и шорох.

— Тихо! — Тевейра взяла его за руку. — Подождите!

Снова треск, едва слышный. Словно кто-то приближается к входу в ельник.

— Молчите, — велела Тевейра едва слышно.

Треск, скрип. Человека уже должно быть видно, а его не видно. Майер чувствовал, как ладонь Тевейры становится горячей, как ей становится страшно.