Туманные тёмные тропы

— Ой, перестаньте! — Тевейра уже не могла смеяться. — Люди подумают, что я сошла с ума… Хотя пусть думают! Идёмте, не сидите в четырёх стенах!

— Тогда помогите переодеться. Не в таком же костюме веселиться!

— Раздевайтесь пока, — велела она. — Тут в шкафу всё должно быть. Ой, вы так красиво смущаетесь! Я же вас уже видела! Ну отвернусь я, отвернусь!

3

Стемран, Провинция Стемран, Отель «Величие», Техаон 2, 163 г., 23:40

Веселиться до утра всё же не получилось. Возраст, а может быть наполовину искусственный организм взяли своё. Тевейра сразу поняла, что доктор устал и, притворившись, что устала сама, увела его. «Что я буду делать? — подумал доктор, слушая, как она рассказывает смешную историю из своей жизни о том, как работала переводчиком у очень, очень богатого золотодобытчика. — Сейчас она останется со мной в номере, и мне непонятно, что делать, как вести себя с ней».

— Тевейра? — Он обнаружил, что стоит в прихожей своих апартаментов. Один. Тевейра только что была рядом, и…

— Нет, — услышал он. Из полумрака комнаты вышла Мерона. Но не властная и страшная хозяйка «кошечек», а… откуда она взяла то самое выпускное платье? Сколько же лет уже прошло? И выглядит на двадцать, не более…

— Не Тевейра, — повторила она, улыбнулась и обняла его. Медленно, но крепко. — Она хорошая девочка, — шепнула Мерона. — Не обижай её. И меня не обижай. Идём, я помогу тебе.

* * *

— Только честно, Рони, ты знала, что я приеду?

Она покачала головой. Доктор Майер лежал лицом вниз, практически в чём мать родила, а Мерона осторожно разминала ему спину и руки, прислушиваясь к ощущениям. Плохие ощущения, в нём слишком много синтетики. «Умник, ты чудовище, хотя и очень, очень умное, и по-своему доброе чудовище» — думала она, продолжая массаж.

— Нет, не знала. У нас тут докторов Майеров приезжает, как грязи. Не шевелись. Кто тебя потом штопал? Прямо художники. И не скажешь, что тебя сшивали из кусочков.

— Рони, смени тему, а?

— Прости, — она фыркнула, — профессиональное любопытство. Всё, я закончила. Не считая печени, ты здоров. Если можно так сказать. Или лучше выразиться «все ваши системы, господин киборг, функционируют отлично»?

— И как ты собираешься жить со мной, а?

— Жить с тобой невозможно. Но рядом — почему бы и нет? А я иногда буду приходить, чтобы ты понял, кто тебе на самом деле нужен, — она присела на краешек кровати. — Двигайся!

— Поверить не могу, — признался Майер, усаживаясь. — Ты сама пришла, и хочешь остаться со мной.

Она молча смотрела ему в глаза. «Она тоже не выглядит на шестьдесят пять, — подумал Майер. — На сорок, и то, если устанет. Тридцать лет, каждый скажет. Или младше. А ей что, тоже вшивали эту искусственную дрянь?».

— Тевейра зовёт тебя мамой. — Выдерживать её взгляд было трудно. — Знаешь, на пару минут я и правда поверил, что она твоя дочь.

Мерона едва заметно улыбнулась, вытащила из волос одну из заколок. «Чую, — подумал Майер, — что-то со мной происходит. Я снова начинаю чувствовать запахи».

— Знаешь, я двадцать лет пытался уйти в работу. — Майер осторожно взял её за руку, и Мерона не отстранилась. Едва заметно кивнула. — Но вот не получилось. Захотелось найти тебя. Все уверяли, что тебя давно нет, даже про какое-то кладбище говорили.

Она вынула ещё одну заколку, тряхнула головой, отпуская волосы на свободу. «Чую, чую, чую, — думал Майер, — и голова кружится, и как будто мне снова тридцать три, а ей снова двадцать».

— Я случайно догадался. Вспомнил про твою специализацию и стал искать. Интуиция. Ты оставила несколько следов там, в Старом Мире. Я понял, что это ты. Наверное, ты специально оставила эти знаки для меня.

Она кивнула, вновь едва заметно, потянула рукой за ленточку, завязанную изящным бантом. И, как по команде, весь её тончайший тефан потёк, пополз, радужной волной стёк вниз, прочь с кровати. Майер закрыл глаза, сердце билось так, что путались мысли, и звенело в ушах, и все датчики тревожно предупреждали: «Перегрузка, перегрузка, перегрузка…»

— Я никогда не мог сказать сразу, прости, — она улыбнулась, чуть придвинулась, повернулась так, чтобы лунный свет из окошка падал на неё. — Я люблю тебя, Мерона.

Она придвинулась ближе — так, чтобы он мог дотянуться до её щеки, и шеи, и спины, и понимал, что чувствует, чувствует на самом деле, что жар, и сводящий с ума аромат, и её стон — не игра воображения.

* * *

— Ты чувствовал? — она приподнялась на локте. — Только честно, Айри. Умник меня уверял, что у тебя только датчики, что по-настоящему твои органы чувств не действуют.

— Ещё как. — Он проводил ладонью по её спине… и чувствовал, ещё как чувствовал. Умник пусть идёт лесом и морем, с глаз долой. — Что, потерял квалификацию?

— Ты несносен, — прижалась она к нему, и снова закрыла глаза. — Не превращай эту ночь в консилиум!

— А сама?