Туманный колокол

Я скомкал письмо, сжал его в ладони и призвал пламя. Бумага быстро вспыхнула, и вскоре от неё ничего не осталось. Ну, братец! Найду я тебя! Деньги он мне оставит!

— Главное, Полине ничего не говори, — предупредил Вильяма.

— И не собирался, — повеселел он. — Фил, а ты научишь меня своим заклинаниям? Полли только светлые показывает, а папе некогда.

— Тебе еще рано, — ответил я.

— Чтобы ты знал, оборотни начинают владеть магической энергией со времени первого оборота, — недовольно фыркнул Вилли. — А он у меня уже был, и я могу учиться всему, чему пожелаю. Покажи, как ты призвал огонек.

Оказалось, что детское любопытство не знает границ! Вилли и не думал оставлять меня в покое, даже когда я пожаловался, что плохо себя чувствую после магического истощения и ранения. Тогда от просьбы «покажи» он перешел к «расскажи», и ближайший час я рассказывал оборотню о разных типах заклинаний. Вилли слушал внимательно и сосредоточенно.

— Можно тогда и тебя попросить? — решился я. — Расскажи, как происходит оборот.

— Это сложно объяснить. Смотри.

Мальчишка замер передо мной, а затем его фигура подернулась знакомым туманом, и передо мной сидел белый волк с янтарными глазами. Чудеса… Но, кажется мне, сила оборотней имеет нечто общее с пустотой. Тот же туман, и где-то сейчас должна существовать его человеческая ипостась.

Вилли обернулся обратно.

— Ну как, здорово? — спросил весело.

— Да, — признал я. — Мне так никогда не суметь.

— А ты пробовал?

Стоило признать, что нет. Но зависнуть где-нибудь на середине оборота мне совсем не хотелось, поэтому я отказался от еще одного наглядного урока. Зато понял, что все мои эмоции схлынули благодаря Вилли, будто он частично перетянул их на себя. Вернулся холодный ум. И в свете последних событий все произошедшее казалось куда проще. Во-первых, наведаться в «Черную звезду» и узнать правду о Лиз. Во-вторых, найти своего братца и надрать ему уши, потому что я прекрасно понимал подоплеку его поступка. Анри собирался что-то учудить и боялся, что это ударит по нам с Полли. В этом он до ужаса походил на отца! И от меня-то его гневные корявые строчки не скрыли главного — что-то не так. Анри задумал нечто опасное. Что ж, найду — и пусть попробует объяснить, по какому праву он тут письмами разбрасывается. Главное, чтобы не узнала Полли, а я буду молчать, и Вилли, думаю, тоже, раз уж он принес письмо мне, а не ей.

Послышались голоса. Это Полли с герцогом Дареалем шли сюда. Наверное, решили проверить, как я себя чувствую. Я тут же лег обратно, изобразив если не умирающего, то уж точно неспособного читать чужие письма, а Вилли придвинул стул и сел радом с диваном, на котором я лежал, с видом таким скорбным, будто провожал меня в последний путь. Хитрюга!

— Фил, ты проснулся! — В дверях появилась Полли. — А что такое? Тебе плохо? Что болит?

— Г олова немного, — пожаловался я, потому что головная боль действительно присутствовала. — И пить хочется.

— Вилли, принеси воды, — попросила Полина, а сама склонилась надо мной. Я слышал, как в коридоре Вилли переговаривается с отцом. С кувшином воды и стаканом явился сам герцог Дареаль, а сына, видимо, услал подальше.

— Как ты себя чувствуешь, Филипп? — спросил он.

— Уже лучше. — Все-таки господин главный дознаватель обладал немного пугающей аурой, и мне показалось, что он почувствует ложь.

— Значит, сможешь ответить на пару вопросов?

— Да, если это необходимо.

Необходимость была написана у герцога Дареаля большими буквами на лбу. Я смирился с тем, что ближайший час моей жизни окажется не из легких, и смиренно описал нападавших, их одежду, внешность, поведение, слова и особенности магии. Дареаль записывал это с такой тщательностью, что мне даже стало смешно. Что скрывать? После последнего сна, в котором так отчетливо слышался голос Лиз, я воспрянул духом. В голове роились самые разные предположения, очевиднейшим из которых являлось одно: господин директор запретил единственной дочери общаться с проблемным курсантом, одна фамилия которого приносит несчастья. Дочь закатила отцу скаццал и отказалась, за что папенька мог и запереть Лиз. А для того, чтобы я её не искал, не постьщился сымитировать смерть.

Против этого говорили факты. Во-первых, директор Рейдес не допустил бы серьезного ранения Лиз. Во-вторых, меня самого пытались убить. И в-третьих, не будет же он держать её под замком годами.

Тем не менее, в сердце поселилась надежда, а она — чувство живучее. И я глупо, до безумия надеялся, что мой кошмар станет просто страшным сном. Что смогу еще хоть раз поцеловать и сказать, как люблю…

— Филипп, с вами все в порядке? — встревожился Дареаль.

— Да, что-то голова закружилась, — солгал я, и вопросы тут же иссякли. Мне позволили лечь, а Этьен заговорил сам:

— Магистр Эйлеан отказался передать мне протоколы допросов тех, кого взял живыми.

Их самих тоже не вернул, что крайне странно. Видимо, докопался-таки до истины, и она ему не нравится. Или же он не считает нужным ставить в известность магистрат.

— Если это так, нам-то он расскажет.