Туманы Авалона

Нимуэ коснулась струн, проверяя, как они звучат. И вправду, у арфы был хороший звук. Кевину удалось найти столь удачную форму арфы, что звук, отражаясь от деки, лишь добавлял нежности пению струн. Если он сделал этот инструмент еще в юности и с такими-то изувеченными руками… И снова Нимуэ захлестнула волна жалости и боли… «Лучше бы он оставался со своей музыкой и не лез в государственные дела!»

— Ты так добр ко мне… — с дрожью в голосе произнесла Нимуэ, надеясь, что Мерлин примет эту дрожь за свидетельство страсти, а не торжества… «Теперь он будет моим душою и телом — и этого не придется долго ждать!»

Но пока что переходить к решительным действиям было рано. Приобретенная на Авалоне способность чувствовать в крови движение светил говорила Нимуэ, что луна прибывает; столь могущественную магию можно было вершить лишь в новолуние, в тот миг затишья, когда свет Владычицы не изливается на мир и становятся ведомы ее потаенные цели.

До этих пор нельзя допускать, чтобы страсть Мерлина — или ее сочувствие к нему — возросли чрезмерно.

"Он пожелает меня в полнолуние; узы, что плету я, подобны обоюдоострому клинку, веревке о двух концах… Я тоже пожелаю его — это неизбежно". Чтобы заклинание подействовало, оно должно затрагивать двоих — того, кто его накладывает, и того, на кого оно накладывается. И Нимуэ во вспышке ужаса осознала, что чары, над которыми она трудилась, подействуют и на нее — и свяжут ее. Она не сможет изобразить страсть и желание — ей придется их ощутить. Сердце ее сжалось от страха. Нимуэ поняла, что хоть Мерлин и сделается беспомощной игрушкой в ее руках, — но может случиться и так, что и он получит столь же безграничную власть над нею. «Что же тогда со мною будет… О Богиня, Матерь! эта цена слишком высока… да минет меня эта участь! Нет, не надо, я боюсь!..»

— Нимуэ, милая моя, — сказала Гвенвифар, — раз уж ты взяла арфу, может, ты сыграешь и споешь мне?

Нимуэ застенчиво взглянула на Мерлина из-под распущенных волос, крылом спустившихся ей на лицо, и несмело произнесла:

— А может, не надо?…

— Сыграй, прошу тебя, — произнес Мерлин. — У тебя прекрасный голос, и я готов поклясться, что твои руки способны сотворить настоящее волшебство при помощи этих струн…

«О да — если будет со мною милость Богини!» Нимуэ коснулась струн, и только сейчас вспомнила, что ей нельзя играть ничего из песен Авалона — Кевин узнает их. Она заиграла застольную песню, которую услышала уже здесь, при дворе, — с несколько неподобающими для юной девушки словами. Нимуэ заметила, что ее выбор шокировал Гвенвифар, и подумала: «Отлично. Чем больше она будет возмущаться моим нескромным поведением, тем меньше она будет задумываться, что мною движет». Потом она запела песню, которую слышала от заезжего арфиста-северянина — печальную, заунывную песню рыбака, который вышел в море и смотрит на огонек, горящий в окне родного дома.

Допев, Нимуэ встала и робко взглянула на Мерлина.

— Спасибо, что позволил мне поиграть на твоей арфе… Можно, я буду иногда брать ее, чтоб пальцы не потеряли гибкость?

— Я дарю ее тебе, — отозвался Кевин. — Теперь, когда я услыхал, какую музыку ты способна из нее извлечь, эта арфа уже не будет принадлежать никому другому. Возьми, прошу тебя, — у меня много арф.

— Ты так добр ко мне, — застенчиво произнесла девушка. — Но прошу тебя, хоть я теперь и могу играть сама, не покидай меня и не лишай радости слышать твое пение.

— Я всегда готов играть для тебя — тебе стоит лишь попросить, — ответил Кевин, и Нимуэ знала, что слова эти идут из самой глубины его сердца. Она подалась вперед, чтоб забрать арфу, и постаралась при этом коснуться Мерлина — словно бы ненароком.

— Слова бессильны выразить всю глубину моей благодарности, — тихо, чтоб не услышала Гвенвифар, произнесла девушка. — Быть может, придет час, и я смогу выразить ее более подобающим образом.

Кевин потрясенно взглянул на девушку, и Нимуэ поймала себя на том, что смотрит на него столь же пристально.

«Воистину, это заклятие — обоюдоострый клинок. Я — тоже его жертва».

Мерлин ушел, а Нимуэ послушно уселась рядом с Гвенвифар и постаралась сосредоточиться на прядении.

— Как чудесно ты играешь, Нимуэ, — сказала Гвенвифар. — Можно даже не спрашивать, у кого ты училась… Я как-то слыхала эту песню о рыбаке от Моргейны.