Туманы Авалона

— А что? Как я посмотрю, ты саксов любишь, — с яростной издевкой произнес Гарет. — Разве ты не был бы рад передать власть им, а?

— Нет, послушай! — в бешенстве воскликнул Гвидион, но Гарет снова схватил его за плечо и прикрикнул:

— Тебя так услышит весь двор, если ты не будешь говорить потише! Глянь — Артур смотрит на тебя. С того момента, как Ниниана подошла сюда, он только в эту сторону и смотрит! Быть может, не одному Артуру стоит присматривать за своей леди, или…

— Замолчи! — огрызнулся Гвидион, вырываясь из рук Гарета.

— Что я вижу? — окликнул их Артур. — Неужели мои верные кузены ссорятся между собой? Я не желаю видеть ссор в моих чертогах, родичи! Иди лучше к нам, Гавейн. Король Кеардиг спрашивает, не хочешь ли ты сыграть с ним в загадки.

Гавейн поднялся со своего места, но тут Гвидион негромко произнес:

— Вот загадка для тебя: если человек не заботится о своем достоянии, что делать тому, кто имеет в нем долю?

Гавейн размашисто зашагал прочь, сделав вид, будто ничего не услышал. Ниниана же, наклонившись к Гвидиону, сказала:

— Оставь пока этот разговор. Здесь чересчур много глаз и ушей. Ты уже посеял семена сомнений и раздумий. Теперь попробуй поговорить с другими рыцарями. Неужто ты думаешь, что никто, кроме тебя, не замечает… этого? — Ниниана едва заметно шевельнула локтем. Моргауза, взглянув в том направлении, увидела, что Гвенвифар и Ланселет положили на колени доску для какой-то игры и теперь склонились над нею; головы их почти соприкасались.

— Я думаю, здесь многие считают, что это задевает честь Камелота, — задумчиво произнесла Ниниана. — Тебе нужно лишь найти кого-нибудь менее… предубежденного, чем твои братья, Гвидион.

Но Гвидион гневно смотрел на Гарета.

— Ланселет! — пробормотал он себе под нос. — Вечно этот Ланселет!

И Моргауза, переведя взгляд с Гвидиона на своего младшего сына, вспомнила мальчишку, игравшего с ярко раскрашенным деревянным рыцарем и называвшего этого рыцаря Ланселетом.

А потом ей вспомнилось, как маленький Гвидион повсюду ходил за Гаретом, словно щенок за хозяином. "Гарет — его Ланселет, — подумала Моргауза. — Чем же все это закончится?" И на миг Моргану охватили дурные предчувствия, но их тут же заглушило злорадство. «Самое время заставить Ланселета ответить за все, что он натворил!» — подумала она.

Ниниана стояла на крепостной стене и смотрела вниз, на туманы, окружающие Камелот. Сзади послышались шаги, и Ниниана, не оборачиваясь, спросила:

— Гвидион, ты?

— Кто ж еще?

Он обнял Ниниану и прижал к себе, и женщина повернула голову, чтоб поцеловать его. Но Гвидион, не отпуская ее, спросил:

— Артур тоже целует тебя так?

Ниниана высвободилась из объятий Гвидиона и встала с ним лицом к лицу.

— Ты что, вздумал ревновать меня к королю? Ты же сам попросил меня войти к нему в доверие.

— Артур и без того владеет многим из того, что по праву принадлежит мне…

— Артур — христианин, и мне больше нечего к этому добавить, — отозвалась Ниниана, — а ты — мой возлюбленный. Но я — Ниниана Авалонская, и я ни перед кем не собираюсь отчитываться в своих делах — да, это мое дело, а не твое. Я — не римлянка, чтоб позволять мужчине указывать мне, как мне распоряжаться дарами Богини. А если тебе это не по нраву, Гвидион, я вернусь на Авалон.

Гвидион ухмыльнулся; Ниниана терпеть не могла этой его циничной улыбки.

— Если найдешь дорогу, — сказал он. — А ты можешь обнаружить, что теперь это стало не так-то просто.

Но затем циничное выражение исчезло с его лица. Он бережно взял Ниниану за руку и произнес:

— Меня не волнует, что будет делать Артур в отпущенное ему время. Он имеет право на счастливые минуты — нечасто они ему выпадали.

Гвидион взглянул вниз, на безбрежное море тумана, окружающее Камелот.

— Когда туман развеется, отсюда, наверное, можно будет увидеть Авалон и Драконий остров. Он вздохнул и добавил: — Знаешь, некоторые саксы стали переселяться в эти края. Они охотятся на оленей на Драконьем острове, хоть Артур и запретил это делать.

Лицо Нинианы посуровело.

— Это следует прекратить, и немедля! Драконий остров — священное место, а олени…

— А олени принадлежат маленькому народцу. Но Эдвин Сакс перебил их, — сказал Гвидион. — Он заявил Артуру, что они стреляли в его людей отравленными стрелами, и потому он позволил своим воинам убивать всех, кого они только сумеют отыскать. И вот теперь саксы охотятся на оленей — а Артуру придется идти войной на Эдвина. Жаль, что Эдвин дал повод для этого — но честь требует от меня защитить тех, кто уповает на Авалон.

— И Артур начнет войну ради маленького народца? — удивилась Ниниана. — Я думала, он отрекся от Авалона.

— От Авалона — может быть, но не от мирных жителей этого острова.

Гвидион умолк, и Ниниана поняла, что ему вспомнился тот день на Драконьем острове. Гвидион провел рукой по татуированному запястью, потом опустил рукава саксонской туники пониже.

— Я вот думаю: уж не должен ли я все-таки схватиться с Королем-Оленем, вооружившись одним лишь кремневым ножом?