Туманы Авалона

Из прихожей донеслись негромкие звуки; Ланселет расстегнул плащ, снял перевязь с мечом… О Господи, неужто они собираются схватить его и безоружным? Гвенвифар снова напряглась. Она уже заранее чувствовала, как нож входит в ее тело — но ведь должна же она предупредить Ланселета! Королева уже разомкнула губы, но тут рука Гвидиона — «Откуда он узнал? Это что, Зрение?» — с маху запечатала ей рот, заглушив едва родившийся крик. Задыхаясь, Гвенвифар попыталась вывернуться — и услышала, как кровать скрипнула под весом Ланселета.

— Гвен! — прошептал он. — Что случилось? Ты кричала, любимая?

Гвенвифар каким-то чудом удалось вырваться из хватки Гвидиона.

— Беги! — закричала она. — Это ловушка, засада…

— Ад и дьяволы!

Гвенвифар почувствовала, как он по-кошачьи проворно вскочил и отпрыгнул назад.

Лампа в руках у Гвидиона вспыхнула, а за ней и огоньки в руках у остальных, и в конце концов комната озарилась светом; Гавейн, Кэй и Гарет выступили вперед, а за ним столпился еще десяток неясных фигур. Гвенвифар съежилась под одеялом, а Ланселет застыл на месте; он был наг и безоружен.

— Мордред! — с презрением произнес Ланселет. — Да, эта хитрость вполне достойна тебя!

— Ланселет, — официальным тоном произнес Гавейн, — именем короля я обвиняю тебя в государственной измене. Отдай мне свой меч.

— Не морочься с этим! — бросил Гвидион. — Забери меч сам, да и все.

— Гарет! Боже милостивый! Ты-то как оказался в этом замешан?

В свете ламп глаза Гарета блестели, словно от слез.

— Я никогда не верил ни единому дурному слову о тебе, Ланселет. О Господи! Лучше б я пал в какой-нибудь битве и не дожил до этого дня!

Ланселет опустил голову, но Гвенвифар заметила, как он с лихорадочной поспешностью оглядел комнату.

— О Господи, — пробормотал он. — Вот так же на меня смотрел и Пелинор, когда они ввалились с факелами в шатер и застали меня на ложе Элейны. Неужто это моя судьба — постоянно оказываться преданным?

Гвенвифар хотелось броситься к любимому, заслонить его собой, разрыдаться от жалости и боли. Но Ланселет даже не глядел на нее.

— Твой меч, — тихо повторил Гавейн. — И оденься, Ланселет. Я не хочу вести тебя к Артуру голым. Ты и так уже достаточно опозорен.

— Не позволяй ему взять меч… — произнес чей-то голос из темноты, но Гавейн презрительным взмахом руки заставил безликую фигуру умолкнуть. Ланселет медленно повернулся и побрел в крохотную прихожую, где остались вся его одежда и оружие. Гвенвифар услышала шорох ткани — Ланселет одевался. Гарет стоял, положив руку на рукоять меча. Ланселет вошел в комнату, одетый, но безоружный, держа руки на виду.

— Я рад, что ты предпочел мирно пойти с нами — тебе же лучше, — сказал Гвидион. — Матушка, — он повернулся в темный угол, и Гвенвифар с ужасом осознала, что там стоит королева Моргауза, — пригляди за королевой. Пусть она остается под твоим присмотром, пока у Артура не дойдут до нее руки.

Моргауза выступила вперед и встала у кровати. Гвенвифар никогда прежде не замечала, до чего же Моргауза крупная — для женщины, — и какая безжалостность чувствуется в ее четко очерченном подбородке.

— Давай-ка ты оденешься, моя леди, — сказала Моргауза. — А я помогу тебе привести волосы в порядок. Ты же не хочешь предстать перед королем в непотребном виде? И радуйся, что здесь оказалась женщина. Эти мужчины, — Моргауза обвела присутствующих презрительным взглядом, — собирались подождать и захватить Ланселета, когда он уже войдет в тебя.

Эти грубые, беспощадные слова заставили Гвенвифар съежится. Она медленно потянулась за платьем; пальцы не слушались ее.

— Неужто мне придется одеваться при мужчинах? Моргауза не успела ничего ответить — ее опередил Гвидион.

— Не пытайся нас одурачить, бесстыдная ты женщина! Да как ты смеешь притворяться, будто в тебе сохранилась хоть капля скромности?! Сейчас же надевай платье, или моя мать засунет тебя туда, как в мешок!

«Он зовет ее матерью. Неудивительно, что Гвидион так жесток и безжалостен — ведь его воспитала королева Лотиана!» Но ведь Моргауза всегда казалась Гвенвифар всего лишь безвредной любительницей житейских удовольствий — что заставило ее вмешаться в это дело? Королева наклонилась, чтоб завязать шнурки, да так и застыла.

— Так значит, вам нужен мой меч? — тихо спросил Ланселет.

— Ты сам знаешь, — отозвался Гавейн.

— Ну, тогда… — и почти неуловимым для глаза движением Ланселет метнулся вперед, к Гавейну, а в следующий миг уже отскочил, и в руке у него был меч Гавейна. — … тогда подойдите и возьмите его!

Он сделал выпад, метя в Гвидиона, и Гвидион с воплем перекатился через кровать, зажимая рассеченную ягодицу — из раны обильно хлынула кровь. Тут вперед шагнул Кэй с мечом в руке. Ланселет схватил с кровати подушку и швырнул в Кэя — с такой силой, что тот рухнул на людей, двигавшихся следом, и те тоже попадали, споткнувшись об него. Ланселет же вскочил на кровать и негромко, отрывисто велел Гвенвифар:

— Замри! Будь наготове!