Тунгусский Робинзон

Лютый был признан командованием «козлом отпущения». Теперь он должен был нести ответственность не только за себя, но и за все промахи и преступления командного состава. А этот факт не мог оспорить даже самый крутой адвокат Иркутской области.

Сергей, сидя под следствием уже целый месяц, четко изучил график дежурства караула на гарнизонной гауптвахте.

Приближение субботы и воскресенья сулило всегда очередные неприятности. В наряд заступали курсанты местного военного училища, а эти будущие офицеры отличались от солдат не требованием устава, а будущим офицерским «самодурством», что, по их мнению, помогало в карьерном росте. Подобные выходки были присущи только личностям амбициозным, которые в отличие от рядового состава устава «Гарнизонной и караульной службы» не блюли. На протяжении целых суток они доставали Сергея постоянными стуками в дверь. На завтрак, обед и ужин, как правило, ему доставались лишь объедки с курсантского стола. Этот факт вызывал гнев у боевого разведчика. Лютый мог бы свободно расправиться с этим караулом, но Сергею не хотелось усугублять своего положения. Но пришел тот час, когда безбашенные генеральские сынки окончательно достали его.

Вот в один из таких дней, когда курсанты так «бдительно» несли службу, Лютый распустил свои носки. Связав из них веревку, он приладил их к своим берцам и повесил перед глазком двери на вентиляционную решетку. Лютый затаился в ожидании, словно питон и замер, ожидая, когда часовой посмотрит в зрачок. Стук сердца и дыхание Лютый синхронизировал с шагами часового-курсанта, который шел по коридору к его камере. При очередном визуальном осмотре часовой обнаружил в ней висящий под потолком «труп». То ли от не знания устава, то ли от страха, он самовольно без выводного открыл камеру и вошел в неё. Лютый затаился и когда часовой-курсант просунул тело в камеру, Сергей в мгновение ока обезоружил часового. Автомат так быстро перекочевал в руки подследственного, что курсант ничего не понял.

— Ну что, козел, прощайся с жизнью! — сказал Лютый и, передернув затвор, направил на часового автомат.

Часовой зажмурился, и Сергей почувствовал, как завтрак жидким стулом покинул тело курсанта. Через несколько секунд вся камера наполнилась запахом свежего дерьма.

Сергей коротким ударом в солнечное сплетение нейтрализовал часового и, закрыв его в камере, направился с автоматом в караульное помещение. Он босиком, словно дикий кот скользнул по гулкому коридору и спустился в караульное помещение. Через несколько секунд весь наряд лежал на полу. Лютый моментально разоружил весь караул, а будущих офицеров согнал в комнату начальника караула, где и закрыл под замок. После чего он прошел через двор гауптвахты и тихо вошел в здание комендатуры. Угрожая двумя автоматами, Лютый заставил коменданта гарнизона исполнить все его пожелания. В течение десяти минут Сергей «развлекался» над полковником. Тот, не на шутку испугавшись за свою жизнь, ползал по кабинету на коленях и просил у Лютого пощады, предлагая ему не только личную машину, но и деньги.

— Встань с пола, полковник, не позорься, — обратился к нему Лютый на «ты». — Устав караульной службы предусматривает содержание обвиняемого в совершении преступления согласно внутреннему распорядку следственного изолятора. Мне уже надоело пристегивание нар на дневное время суток. Мне надоело, что караульный постоянно стучит в дверь прикладом автомата и требует от меня, чтобы я бодрствовал. Мне надоело, что мне, боевому офицеру приносят продукты питания, которые уже ел курсантский и рядовой состав. Я требую срочного перевода в следственный изолятор МВД. Я надеюсь, что там порядка намного больше. Следующее — я требую, чтобы весь наряд уже сегодня был наказан за грубейшее нарушение устава Гарнизонной и караульной службы.

— А теперь, полковник, без протокола. Ты знаешь, полковник, что из-за таких идиотов на Кавказе погибло больше половины солдат. Все это по вине таких вот раздолбаев, как ваши курсанты, будущая гордость Российской армии. Не за себя прошу, полковник, за матерей погибших солдат прошу.

Лютый, отстегнув магазины автоматов, положил оружие на стол полковнику. Заложив руки за спину, как подобает арестанту Сергей спокойно, словно на прогулке вышел из кабинета коменданта и не спеша направился на гауптвахту в свою камеру.

— Ну что, сынок, какашки просохли? — спросил Сергей бывшего часового. — Иди, родимый, подмывайся, комендант гарнизона ждет тебя.

После ухода Лютого комендант немедленно вызвал ординарца.

— Товарищ старший лейтенант, срочно подготовьте приказ о снятии наряда военного училища с несения службы. Сегодня же весь наряд караула от имени коменданта гарнизона определить на гауптвахту сроком на десять суток. Передать начальнику гарнизонной гауптвахты капитану Синицыну, что фактическое пребывание караула военного училища под арестом — тридцать суток. Пусть, суки, целый месяц сидят и учат устав Гарнизонной и караульной службы. Я лично буду проверять! До каждой точки. До каждой запятой и с выражением, как «Евгения Онегина», — приказал полковник.

Централ