Туннель

Обдумывая свое положение, он всё-таки не терял надежды. Если бы ему удалось достичь поперечной галереи, где лежал вчера мертвый монтер, то он был бы спасен. Там были перевязочные средства, кислородные аппараты и лампочки на случай катастрофы. Эта поперечная штольня находилась с правой стороны, но на каком расстоянии? Три мили? Пять миль? Этого он не знал. Если же ему не удастся добраться до этого места, то он неминуемо задохнется, потому что с каждой минутой дым становился сильнее. И Гобби с отчаянием пополз дальше…

Вдруг он услыхал вблизи голос, звавший его по имени.

– Сюда! – хрипел кто-то, задыхаясь. – Это я – О’Нейль!..

Да, это был огромный ирландец. Он, занимавший всегда так много места, был втиснут между двумя железными балками. Правая половина лица у него была залита кровью, он едва дышал…

– Я погиб, Гобби! – хрипел он. – Что случилось?.. Я погиб, и я страдаю ужасно! Застрели меня, Гобби!

Гобби попробовал сдвинуть одну балку. Он собрал все свои силы, но непонятным образом сам повалился на землю.

– Не стоит, Гобби! – сказал О’Нейль. – Я всё равно погиб… И я страдаю!.. Убей меня и спасайся сам!..

Гобби знал; что О’Нейль говорил правду. Он вынул револьвер из кармана. Оружие показалось ему невероятно тяжелым: он едва мог поднять его.

– Закрой глаза, О’Нейль!..

– Зачем? – О’Нейль нашел в себе мужество улыбнуться с отчаянием. – Скажи Маку, что я не виноват… Спасибо, Гобби!..

…Дым ел глаза, но свет огня становился слабее, и Гобби надеялся, что пожар скоро прекратится. Тогда опасности не будет никакой. Но вдруг раздались два коротких взрыва.

«Это взрывчатые гильзы!» – подумал он.

Тотчас же стало светлее. Загорелся высокий столб и далеко осветил штольню. Гобби увидел, как некоторые из засыпанных вылезали наружу и медленно ползли, подвигаясь вперед шаг за шагом, голые, грязные. Казалось, груда камней ожила, из нее высовывались руки, точно манившие кого-то скрюченными пальцами. Временами куча шевелилась и вздымалась, а затем снова опадала…

Гобби продолжал ползти. Он задыхался. Пот лился ручьями у него с лица. Он находился в полусознательном состоянии от страшного напряжения сил. Он не замечал ни руки, высунувшейся из груды щебня и пытавшейся схватить его за ногу, ни лужи крови, через которую он переползал равнодушно…

Негр, с которым судьба связала его в этот страшный час, цеплялся, плакал от боли и страха, иногда целовал его волосы и умолял не оставлять его.

– Мое имя Вашингтон Джаксон, – хрипел негр. – Я родом из Джорджии, я женат на Аманде Белль из Даниельвилля. Три года назад я поступил в туннель на работу как грузчик. У меня двое детей… шести и пяти лет!..

– Молчи, дурак! – крикнул Гобби. – Не цепляйся за меня так крепко.

– О, мистер Гобби! – начинал льстить Джаксон. – Вы добрый, все говорят это. О, мистер Гобби! – И он поцеловал волосы и ухо Гобби. Но вдруг негра охватила бешеная ярость, когда Гобби ударил его по руке. Он подумал, что Гобби хочет его убить. Охватив со всей силой руками шею Гобби, он захрипел: – Ты думаешь, что можешь покончить со мной?! Ты думаешь… Ах!

С громким криком негр свалился на землю, так как Гобби крепко нажал рукой его глаза.

– Гобби, мистер Гобби! – умолял он, стараясь отнять руки Гобби от лица. – Не покидайте меня! Не бросайте меня! Сделайте это ради вашей матери, вашей доброй старой матери!..

Гобби с трудом освободился от него. Но когда отдышался, то решил опять идти вместе с негром.

– Пойдем, проклятый черт! – крикнул он. – Но если ты опять будешь душить меня, то я тебя брошу! Помни это! Нам надо проползти под этим поездом!

– Гобби, дорогой мистер Гобби! – стонал негр и, плача, полез под поезд, уцепившись одной рукой за пояс-ремень Гобби.

– Скорее! – крикнул Гобби, чувствуя, что виски его готовы лопнуть от напряжения…

Штольня на протяжении трех миль была почти совсем разрушена и засыпана камнями, сломанными балками и столбами. Повсюду ползли задыхающиеся и стонущие люди, покрытые кровью. Они перелезали через поезда с камнями и материалами, сброшенные с рельсов, через кучи щебня и обломков, протискивались между балками. Чем дальше, тем больше попадалось таких людей, и все они спешили вперед. Здесь было совсем темно, лишь изредка вдруг залетал откуда-то бледный свет. Дым несся вслед за ними, и как только люди ощущали его едкое прикосновение, немедленно в отчаянии напрягали последние силы, стараясь ползти скорей. Они грубо переваливались через тела более медленно ползущих раненых, дрались, чтобы определить хоть на один шаг других, а кто-то выхватил нож и ударял им каждого, кто загораживал ему дорогу.

В одном узком проходе, между опрокинутым вагоном и нагромождением столбов, произошла настоящая битва. Револьверные выстрелы и крики, стоны раненых смешались с ревом дерущихся. Когда же более сильные один за другим исчезли в этой щели, то раненые со стоном поползли за ними… Но вот путь стал свободнее. Здесь стояло меньше поездов, и не все столбы были разрушены взрывом. Однако тут была уже полнейшая темнота. Задыхаясь, скрежеща зубами и обливаясь потом и кровью, люди ползли вперед. Скорей! Вперед! Вперед!..