Тупая езда

Детектив весь ощетинился. Полиция негласно поддерживает сколь нестандартный, столь и прагматичный подход к эдинбургской проституции. Большинство горожан, помня об ужасном наследии тех дней, когда город был «европейской столицей СПИДа», предпочитают оставить все как есть, при условии, что никто не будет об этом особенно распространяться.

— Пу… Виктор… он мой старый школьный друг. Как я уже говорил, он хотел, чтобы я присмотрел за его заведением. — Терри с трудом сглатывает, осознавая, что он никогда не сможет произнести этого вслух в суде, но все же должен дать Дерьмовому Копу какую-то зацепку. — Он не доверял Кельвину.

Дерьмовый Коп насмешливо фыркает, что Терри воспринимает как указание на то, что горшку перед котлом хвалиться нечем.

— И все-таки: вам известно, почему Виктор Сайм находится в Испании?

— Бизнес. Так он сам сказал. — Терри смотрит на Дерьмового Копа с выражением «ну-ты-тупой». — Я знаю, в каких ситуациях не стоит задавать такие вопросы.

— Какие вопросы?

— Вопросы, на которые я не хочу услышать ответ.

Дерьмовый Коп задумчиво кивает.

— Если вам что-нибудь станет известно, сообщите нам, — говорит он, и беседа их заканчивается.

Ну или почти. Когда Дерьмовый Коп встает из-за стола, Терри совершенно искренним голосом спрашивает у него:

— Как вы думаете, что с ней случилось? С Джинти?

Дерьмовый Коп улыбается и на секунду задумывается над вопросом. А затем, словно тронутый искренностью Терри, он задумчиво говорит:

— Ну, мы можем только строить догадки, но она жила с умственно отсталым, и ее постоянно насиловали двое психопатов. В сауне вокруг нее терлось множество парней. Она вела не самую приятную жизнь; возможно, кто-то просто предложил ей что-то получше в другом месте.

Терри обдумывает сказанное и кивает, а Дерьмовый Коп разворачивается и уходит. Гипотеза не хуже любой другой. Терри возвращается в кэб, размышляя о внезапных порывах холодного ветра и мрачных историях о местном вирусе, который замертво косит старшее население Эдинбурга. Вчера в выпуске «Шотландии сегодня» он невольно наткнулся на старушку, которая так жалостливо рассказывала о своей заброшенности, что струны его души были задеты. Что бы Элис ни сделала, она все равно его мать, Терри же полностью избегал общения с ней. Пришло время это исправить. Кроме того, у него есть веская причина помириться с Элис. Завтра утром Терри идет в больницу на прием, который шотландская служба здравоохранения удивительным образом решила перенести на более раннюю дату, а это определенно не сулит ничего хорошего.

Он приезжает в Сайтхилл, звонит в дверь, и на деле оказывается, что Элис в полном порядке, разве что немного расстроена, но это он относит на счет своего долгого отсутствия. Она делает ему знак, чтобы он шел за ней на кухню, где она, налегая на нож, кромсает овощи на суп. Терри полагал, что встреча пойдет по привычной колее. Однако Элис быстро обнаруживает причину своего расстройства и сообщает, что в прошлые выходные умер Генри.

Эта новость не стала для Терри неожиданностью, поэтому он лишь буднично пожимает плечами:

— И по-твоему, это должно для меня что-то значить?

— Это что-то значит для меня!

Терри качает головой. Такой поворот в разговоре не входил в его планы, но он понимает, что по другому быть не может.

— Судя по всему, это никогда не значило для тебя слишком много.

— Что? — У Элис глаза лезут на лоб.

Терри становится легче, как только она опускает нож на разделочную доску.

— Ну, ты же, черт возьми, трахнула этого старого алкаша, Алека Почту, позволила ему себя обрюхатить…

Элис хочет что-то сказать, сомневается, но все же произносит:

— Тогда он не был старым алкашом! Он был очень представительным и симпатичным молодым почтальоном, пока не спился! И еще он был твоим, черт возьми, другом!

Взгляд Терри мечется по кухне в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы сфокусироваться. Он останавливается на старых швейцарских часах с кукушкой на стене, которые перестали что-либо показывать добрую пару десятков лет назад.

— Ты разрушила мою жизнь, — сдавленным голосом произносит он.

— Что? — визжит в ответ Элис и надвигается на него. — Что ты несешь?

— Ты! — Терри снова, с презрительным и демоническим блеском в глазах, поворачивается к ней лицом. — Раньше я думал, что все из-за этого джамбо, из-за этого ублюдка Генри, но все было из-за тебя! Из-за тебя!

— Это ты разрушил мою жизнь! — рявкает Элис. — Это ты стоил мне Уолтера и всех остальных возможностей стать счастливой, которые у меня, черт возьми, были… — Она с неожиданной быстротой выбрасывает вперед свою костлявую руку и хватает Терри за волосы, и хотя из-за отсутствия кудряшек она не может как следует вцепиться, вторая рука все же настигает его лицо. Затем Элис отходит назад, но в ее глазах все еще горит огонь.

Удар, пускай хилый, смазанный и безрезультатный, оглушает Терри, поскольку на его памяти Элис впервые подняла на него руку с тех пор, как перестала шлепать его по выглядывающим из-под мальчиковых шорт ляжкам.