Тупая езда

— Странные вы, телки, можете часами, сука, накручивать эту херню друг у дружки на голове. Как ебаные макаки.

У нас всегда от него мурашки по коже, от этого Кельвина. У него два выражения лица. Первое — это натужная ухмылка, словно он замер, вонзая в кого-то нож. А второе — тупой сердитый взгляд, словно он решает, не настучать ли на кого-нибудь. У него темные, сбритые, почти как у скинхеда, волосы и низкий лоб: клянусь, этот чувак идет против законов природы, потому что, вместо того чтобы лысеть, линия роста волос у него надвигается на лоб. Однажды волосы дойдут до черных бровей, а потом зарастут к хуям и его коварные бегающие глазки.

— Я не сексист, ничего такого, — продолжает Кельвин, — но, по-моему, это доказывает, что на эволюционной лестнице мы стоим выше вас. У нас есть другие дела помимо того, чтобы наряжать друг дружку, — говорит он, — например, раздевать вас!

— Железно, — произносит Терри, только чтобы заткнуть Кельвина. — Помнишь этого чувака, Десмонда Морриса? Голая обезьяна?[9] У него еще был зачес на голове, и он все рассказывал о ритуалах ухода за телом. Так вот он сказал бы, что если вы плетете эту фигню вдвоем, то вы друг другу нравитесь.

— Да иди ты! — говорит Андреа.

— Эй! Не убивайте гонца! Этот парень был по телику. С зачесом!

Я смотрю на копну кудряшек у него на голове:

— Это что, парик?

— Хуя с два! На-ка подергай!

Он наклоняется ко мне, и я дергаю его за волосы.

— Очень мягкие. — Я вижу, что он уже готов что-то добавить, поэтому продолжаю: — Мягкое с одного конца, жесткое с другого, — и подмигиваю ему. — Как и должно быть, верно?

— Железно, — говорит он и широко улыбается, в то время как маленькая хитрая рожа Кельвина уже напряглась дальше некуда.

Так или иначе, внимание Терри быстро переключается, когда входит полячка Саския! Она им всем нравится! Но мне в любом случае пора идти, моя смена закончилась, и я собираюсь встретиться с подружками, а потом поехать домой к малышу Джонти.

И вот мы сидим в баре «Хеймаркет». У Фионы Си прямая челка и немного глупая развевающаяся в стороны прическа. Жирной шлюхой я бы ее не назвала, но она уж точно не худышка! Естественная полнота — вот доброжелательное описание. У Энджи темные кудрявые волосы, темные глаза, да и вообще она как чертова цыганка. Мы пьем водку с «Ред буллом», и я заговариваю про ребенка Сандры. Он родился с синдромом Дауна, и я говорю Энджи и Фионе Си:

— Я бы ни за что не стала воспитывать ребенка-полудурка. Нет уж, спасибо!

— Да, тебе, наверное, и малыша Джонти хватает, — произносит Фиона Си. Она тут же закрывает себе рот рукой. — Я не это имела в виду, не в том смысле, что малыш Джонти — даун! Просто иногда он немного тормозит…

Вот, блядь, стерва, я сижу и уже начинаю кипеть от злости.

— …ты просто сама ведь рассказывала, Джинти, — Фиона Си уже почти плачет, знает, чертова шлюха, что ее пизда висит на волоске от вздрючки, — что тебе приходится все делать самой, потому что Джонти ничего не умеет! Как и мой Филлип! Поэтому я просто хотела сказать, Джинти, просто хотела сказать, что тебе ни к чему ребенок-инвалид.

Ладно, чертова сучка уже вся извелась: хрен с ней. Корова жирная!

— Если бы у меня такой из щели вылез, я бы сразу сказала акушерке, чтоб даже не начинала хлопать его по спине, чтобы задышал, потому что я ни за что на свете, черт возьми, не повезу его домой!

Перед стойкой два парня. У одного из них классная задница.

— Все совсем по-другому, если ты выносила его, Джинти, чувствовала, как он рос внутри тебя, — говорит Энджи.

— Предположим.

— Поверь мне, Джинти. Когда у тебя уже был собственный ребенок… — Она совсем понижает голос: — Вы с Джонти, кстати, не собираетесь делом заняться?

Я и так только и делаю, что занимаюсь «делом», куда мне еще и ребенок?

— Тебе тридцать четыре, Джинти, — говорит Фиона Си. — Подумай о Сандре. Да, знаю, ей тридцать три, но если ты пустишь все на самотек, то наступит тот возраст, когда случаются плохие вещи. Вспомни Мойру Выкидыш.

Она была права. У Мойры восемь раз случались выкидыши — и это только те, о которых мы знали.

Энджи откидывается назад, берет стакан, щурит глаза и смотрит в окно.

— Говорят, будет настоящий ураган.

Фиона Си спрашивает:

— Типа такой, который поднимает в воздух машины и все такое?

— Это торнадо, блядь, тупая ты шлюха, — отвечает Энджи.

Тут я смеюсь в голос, потому что Энджи недалека от истины.

— Да что он может сделать, этот чертов ураган? — спрашиваю я у них. — Это просто сильный ветер, который дует в лицо. Ничего страшного, если ты не на побережье. Как там Эван Барксдейл вчера сказал? Все, что нам грозит, — это наводнение. И уж если кого-то подмочит, так бомжей из Лита и Грантона. Значит, Бог тоже джамбо![10]

Фиона Си смеется, а Энджи ничего не отвечает, потому что она сраная шлюшка-хибби.