Тупая езда

так что мне похуй. Я только хочу сказать, что у нас

с тобой будут серьезные, сука, неприятности, у нас

двоих, если ты не возьмешься за ум и не начнешь

давать мне мохнаток, которых я, сука, заслуживаю!

И меня не волнует, будет ли это тугая молоденькая

штучка или раскисшее старое корыто, я их, сука, всех

накормлю, главное — выполняй, сука, свои обязанности.

А теперь слушай внимательно, Терри, я скажу тебе одну

очень важную вещь, приятель: не стоит портить отношения

со старыми друзьями. Считай, сука, что тебя предупредили!

35. Шотландские курильщики переходят в наступление

Терри просыпается под тонкими, колючими лучами солнца, весь в поту, его грудь лихорадочно вздымается. Прошлой ночью он рухнул на кровать прямо в трениках и футболке. Всю ночь отопление было включено на полную мощность, и теперь квартира похожа на сауну. Протирая глаза, он обдумывает жуткие странные сны, которые изводили его ночью.

Терри встает, идет в душ, одевается, после чего смотрит вниз на очертания своего торчащего вбок под нейлоновыми спортивками члена, бормочет себе под нос проклятия и решает, что пойдет на работу в джинсах. В спортивках он слишком сексуально привлекателен.

Управлять кэбом трудно. Даже с таблетками сексуальные позывы полностью не утихают. Терри старается не смотреть на идущих мимо женщин. И тем не менее, когда он отрывает глаза от дороги, этот бугор в паху тут как тут.

— Ты, сука, убить меня решил, — произносит Терри, обращаясь к выпуклости.

— Что? — раздается голос с заднего сиденья.

— Не ты, чувак, — говорит Терри, оборачиваясь, чтобы ответить Толстолобому. Погрузившись в свои мысли, он и забыл, что подобрал друга и везет его в суд.

Нервы Толстолобого растерзаны на мелкие кусочки. Терри кажется, что он буквально чувствует, как вибрация передается через обшивку кэба.

— Это меня кто-то пытается убить, вот уж точно! Я же потеряю лицензию, Терри! Это же мой хлеб, черт возьми; и все из-за какого-то сраного крапаля!

— Могло быть и хуже, приятель, — провозглашает Терри, снова бросая взгляд на свой пах.

Похоже, медикаментозные старания доктора наконец-то подействовали. Верный Друг кажется вялым, но это открытие приносит лишь тупой ухающий стук в груди.

— Как? Куда уж хуже?! — верещит Толстолобый.

— По крайней мере, дырка тебе по-прежнему обеспечена, везучий ты засранец, — задумчиво произносит Терри. — Хватит ныть.

Толстолобый с маниакальным упрямством буравит затылок Терри.

— Ты толкаешь первый тоннами, а меня ловят на крапале гашиша! Где, блядь, справедливость?!

Терри решает ничего на это не отвечать. Толстолобый разгневан, а после того, как его лишат прав, вполне может состояться какая-нибудь завершающая беседа в диспетчерской. Терри хочет, чтобы старый друг остался с ним заодно, тогда у Толстолобого не будет повода его сдать. Хуже всего то, что теперь Терри не может встречаться с Большой Лиз. А сливать Большую Лиз нельзя; это значит нарываться на неприятности. Придется объяснить ей, в какую передрягу он попал. Терри паркуется на Хантер-Сквер. Они с Толстолобым выходят и в тишине идут в сторону здания суда. Терри решает остаться на заседание, он занимает место среди слушателей и оказывается среди обычного сборища студентов и тунеядцев, которые стекаются сюда в поисках развлечений.

Судья, мужик за шестьдесят, с раскисшим лицом, устало смотрит на Толстолобого. Для Терри очевидно, что судья относится к этому делу лишь как к очередному эпизоду из «Дня сурка».

— Почему при вас была обнаружена марихуана?

Толстолобый смотрит на судью выпучив глаза:

— Я страдаю от приступов тревоги, ваша честь.

— Вы обращались к врачу?

— Да. Но он только посоветовал мне нюхать поменьше первого.

На местах для слушателей кто-то разражается гоготом. Магистрату не так весело: Толстолобому выписывают штраф на тонну и на год лишают прав.

Терри встречает своего друга на улице, где тот инструктирует своего адвоката. Терри слышит, как адвокат отвечает, что думать об апелляции «совершенно бесполезно». Терри считает, что это благоприятный результат.

— По крайней мере, трахаться тебе никто не запретил, приятель. Вся эта история с больным сердцем заставила меня пересмотреть свои приоритеты, — с грустью признается он.

— Что? Ты прикалываешься? А чем я буду на жизнь зарабатывать?

— В моей жизни был этап, когда я просто не выходил из своей старой детской комнаты в доме у мамки, — задумчиво вспоминает Терри, углубившись в собственную печальную историю. — Впал в депрессию, после того как один мой дружбан откинулся, а пташка, с которой я гулял, меня бросила. Разумеется, ко мне по-прежнему приходила парочка потрепанных тёл, чтобы вместе посмотреть порнушку и посидеть у меня на лице.

— И что? И что с того?