Тупая езда

Внутри стоит сильный запах подгузников. Терри проходит в гостиную и невольно теряет запал, когда видит разбросанные вокруг остатки вечеринки или, хуже того, жизни, которая никак не пойдет ребенку на пользу. Пустые бутылки, переполненные пепельницы, трубки и пустые пакетики разбросаны по грязному стеклянному столику.

— Как жизнь? — спрашивает Донна.

У нее круглое лицо и большие овальные глаза, она настолько похожа на свою мать, Вивиан, вторую настоящую любовь Терри, что у него на секунду перехватывает дыхание.

— Неплохо. Вот, решил заехать, — говорит он, внезапно почувствовав стыдливость. — Посмотреть на ребенка типа.

— Ясно, — говорит Донна и предлагает ему чашку чая, но Терри отказывается. Она уходит в другую комнату и возвращается с ребенком на руках. — Только что пришлось ее переодеть, — говорит Донна, она вся какая-то напряженная и дерганая.

Младенец — радостный, издающий булькающие звуки человечек — с некоторой даже силой хватает услужливо предложенный Терри палец.

— Так вот, значит, она какая, знаменитая Кейси, — произносит он и немедленно начинает сожалеть о том, что смог выдавить из себя лишь эту банальность.

— Ага, Кейси Линн, — говорит Донна.

По телевизору показывают какой-то региональный турнир по гольфу. Терри видит, что играет Иэн Ренвик, и он не прочь немного посмотреть игру, но Донна, очевидно, не фанат гольфа, она с нескрываемым раздражением выключает экран.

Они обмениваются минимальным набором стандартных фраз, обоих тяготит масса слов, через которые нужно пробираться, каждый их них слишком измучен, чтобы заняться расчисткой той горы из осколков чувств, которая между ними образовалась. Собираясь уходить, Терри протягивает Донне двести фунтов.

— Купи что-нибудь для ребенка, — говорит он. Терри чувствует, как рука Донны неуверенно берет банкноты.

Пока он едет с западной окраины города, Терри думает, на что же Донна на самом деле потратит эти деньги. Терри слишком поглощен наблюдением за едущими впереди машинами и избегает смотреть на тротуар, чтобы случайно не увидеть там какую-нибудь женщину, поэтому он не замечает еще одного погруженного в размышления человека — идущего своей шаркающей походкой малыша Джонти Маккея.

Джонти думает, что, если бы его посадили в тюрьму, это было бы правильно: это значит — Бог его наказал. Но когда он обходит трамвайное кольцо и подходит к мосту, он понимает, что никаких полицейских ограждений впереди нет, никаких свидетельств того, что здесь было обнаружено некое золотое тело: вокруг только строители занимаются своими делами. Площадка по-прежнему огорожена, но Джонти замечает знакомую дыру, и его худощавое тельце проскальзывает внутрь. Несколько строителей бросают на него взгляды, пока он идет к краю наполовину недостроенного моста, а затем смотрит вниз, на основание железного каркаса того обелиска, под которым была похоронена Джинти. Однако та часть каркаса уже залита бетоном, его сдерживает деревянная опалубка, он сохнет и превращается в очередную секцию опоры моста. Должно быть, строители просто залили бетон прямо в дыру, поверх лежащей под покрывалом Джинти. Голова Джонти быстро вертится взад и вперед, как у воробья. Вместо восторга на него обрушивается приступ паники. О боже мой, они похоронили мою малышку Джинти внутри огромной колонны. Так нечестно.

Но затем он здраво рассуждает, что, когда стройку закончат, он всегда сможет проехать мимо этого места на трамвае, если захочет навестить Джинти. Это будет похоже на посещение кладбища, только очень быстрое и без болтливого священника. Эта мысль воодушевляет Джонти, и он начинает искать глазами то место, где будет находиться станция, и прикидывает, сколько у него будет времени, чтобы поговорить с колонной.

К нему подходит прораб в спецодежде, желтом жилете и каске:

— Тебе нельзя здесь находиться, парень. Для этого нужно разрешение.

— А когда уже будут готовы рельсы?

— Ох… этого никто не знает, приятель, — говорит прораб, берет Джонти за локоть и ведет к воротам на выходе. Пока он открывает ворота и выпроваживает Джонти наружу, он успевает постучать по своей металлической каске и указать пальцем на знак, который висит на заборе из проволочной сетки. — Без такой штуки тебе сюда нельзя, а чтобы получить такую, ты должен здесь работать.

Немного озадаченный, Джонти оглядывается по сторонам, затем медленно кивает головой и уходит прочь по перекопанной улице. Прораб смотрит ему вслед. Еще один строитель, который наблюдал за разговором, приподнимает бровь.

— Наверное, у парня не все дома. Жаль, да.