Тупик

— Мисс Варшавски, я хочу сказать вам нечто, что знает только одна Карен. Надеюсь, вы оправдаете мое доверие. А если нет — что ж, теперь это не имеет большого значения. Дело в том, что больше десяти лет мы с Нилсом жили просто как соседи. — Она взмахнула маленькой, усыпанной перстнями рукой. — Мы отдалялись постепенно. Вы знаете, как это бывает. Его все больше и больше поглощали дела пароходства. Ни о чем другом он не желал и думать. Он был ужасно разочарован, что нашего сына не интересует его дело: Питер виолончелист. Наша дочь — хирург. Когда стало ясно, что никто из семьи не поддерживает его стремлений, он, эмоционально конечно, ушел из дома. Признаюсь, в последние годы и я уделяла Нилсу мало внимания. Но тем не менее даже я заметила, что восемь-девять месяцев назад с ним начало твориться что-то странное. Я пригласила вас сегодня, потому что в тот день, когда мы с вами разговаривали, вы показались мне женщиной умной. Думаю, вы сможете рассказать мне, чем занимался Нилс. Вы ведь не были его светской знакомой. Не были, я думаю, и любовницей... — Она выдержала паузу, проницательно глядя мне в глаза. Я не выдержала и рассмеялась. — Вот видите, я не ошиблась, — сказала она. — Так объясните мне, пожалуйста, как вы оказались на яхте и почему она сгорела.

Я отпила из бокала. Если кто и имеет право знать правду, то это Клер Грэфалк. Я рассказала ей все, начиная со смерти Бум-Бума и кончая купанием в ледяной воде озера Мичиган. Я посмотрела на безмятежные волны и невольно содрогнулась.

— И как вы выбрались? Вас кто-то спас?

— С другой яхты заметили пожар и поспешили на выручку. Но я плохо все это помню.

— У вас есть доказательства того, что Клейтона убили на «Бринулфе»?

Я покачала головой:

— У меня сохранились полиэтиленовые мешочки с его волосами и ворсинками ковра. По-моему, я храню их лишь для того, чтобы случившееся не казалось мне кошмарным сном, а не потому, что надеюсь их использовать.

Миссис Грэфалк по-прежнему сидела, склонив голову набок. Она была похожа на малиновку или воробья — такая тихая, безучастная птичка.

— Значит, вы не будете подавать в суд?

— Я разговаривала с миссис Келвин. Это негритянка, муж которой был убит в квартире Бум-Бума. Я думаю, главные пострадавшие в этой истории — она и я. Жанин Филлипс не в счет.

Я смотрела на озеро невидящими глазами, вспоминая разговор с миссис Келвин. Два дня я пролежала в больнице, приходя в себя после купания в озере. На второй день меня навестила миссис Келвин. Мы долго с ней говорили: о Бум-Буме, Генри Келвине, о любви...

— Нилс и Сэнди оба мертвы, подавать в суд не на кого, — сказала я. — Предъявлять финансовый иск к наследству вашего супруга — мало удовольствия. К тому же это было бы осквернением памяти двух храбрых мужчин. У нас нет к этому склонности.

Клер ничего не сказала, лишь откусила крошечный кусочек от пти-фура[16]. Я выпила еще шампанского. Еда была замечательная, но воспоминания о пребывании в озере Мичиган испортили мне аппетит. В лучах майского солнца оно казалось таким мирным, но я-то знала, что эта видимость обманчива.

— Правительство Соединенных Штатов может затеять процесс против «Пароходной компании Грэфалка». Вопрос в том, удастся ли доказать, что ваш муж похитил со склада боеприпасов взрывчатку. Сэнди и Говард Мэттингли мертвы и свидетельствовать не могут. Если «Люселла» снова окажется на плаву, Мартин Бледсоу не будет слишком усердствовать. Следствие продлится какое-то время, но, мне кажется, виновника взрыва так и не найдут. Если, конечно, адмирал Йергенсен сам не подтвердит, что ваш муж украл взрывчатку. Но не думаю, что он выступит с таким заявлением.

Мы с Бледсоу встречались пару раз. Когда он прочитал в газетах про гибель «Бринулфа», то сам догадался о происшедшем. Мы выпили, и я рассказала ему подробности. Потом я обнаружила, что Мартин умеет не только целоваться. Роман помог мне вернуться к нормальной жизни, но я знала, что по ночам меня еще долго будут преследовать кошмары.

Клер Грэфалк посмотрела куда-то в сторону и сказала тусклым голосом:

— Нилс оставил Пейдж Каррингтон квартиру на Астор-стрит.

Я тяжело вздохнула. Думать о Пейдж было больно — каждый раз меня начинало подташнивать.

— Интересно, на что она будет ее содержать? Конечно, у нее еще кое-что сохранилось от тех ежемесячных выплат, но обслуживание там недешевое.

— Сейчас она в Лондоне. С Гаем Одинфлютом, — сказала миссис Грэфалк, не глядя на меня.

— Вас это задевает? — тихо спросила я.

В ее ярких глазах блеснули слезы, но губы скривились в улыбке.

— Задевает? Для меня Нилс умер уже много лет назад. Но когда-то... когда-то... все было иначе. Я бы предпочла, чтобы она выдержала хоть какой-то траур — ради мужчины, которого я когда-то любила.