Тупик для Дамы Пик

— Еще раз хочу поблагодарить вас за то, что предложили мне купить вашу комнату. Честное слово, никогда бы не подумала, что вы выберете меня. Возможно, вам бы кто-нибудь предложил более выгодную цену, если бы вы подождали. Я же представляю стоимость жилья в этом районе, и…

— Я вас не выбирала. — Римма поджала губы и опять уставилась в окно.

— Ну… ладно. В общем, я хотела вам сказать, что с этой комнатой не все так просто…

— Это мой сын выбрал вас.

— А… — растерялась Дина. — Разве мы с ним знакомы? Даже не знаю, что сказать. Почему же вы сразу…

— Он умер двадцать лет назад. Вы не могли его знать.

— Да уж, — Дина кинула быстрый взгляд в сторону выхода. Разговор шел явно не по намеченному плану. Впрочем, разве ее могло удивить очередное упоминание о чьей-то смерти? — Тогда, простите, каким образом…

— Идемте, — Римма вздохнула и вышла с кухни.

Когда Дина походила мимо стола, то не удержалась и вытянула одну из фотографий. Это был коллективный снимок учеников, где в первом ряду сидела Римма — с неестественно прямой спиной, зачесанными в узел волосами, в строгом отутюженном костюме. Да, она была гораздо моложе, но в глаза бросалась именно ее жесткость и непримиримость. Собственно, и дети рядом с ней счастливыми не выглядели, словно переняв от своей учительницы ее суровость.

Дина перевела взгляд на цветущие герани. У них были толстые, мясистые темно-зеленые листья и огромные бордово-красные соцветия.

— Римма Анатольевна, вы где?

На пороге первой же комнаты остолбенела, сраженная увиденным. Ее пригвоздил запах, в плотное душное кольцо которого она моментально попала. Ладан она не спутала бы ни с чем другим. Рассматривая несчетное количество зажженных свечей, освещавших комнату, Дина снова почувствовала сухость в горле. Сглотнув, спросила Римму, которая в этот момент заменяла одну свечу другой:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Вы не боитесь, что может случиться пожар?

Свечи находились в подсвечниках, чашках и блюдцах, но их количество просто поражало воображение. Мерцающие отблески, словно живые, высасывали из воздуха остатки кислорода. По спине Дины пробежала капелька пота.

На столе и полках вперемешку с иконами стояли фотографии. Самая большая из них была приколота к стене, в правом углу, под «Троицей». Дина подошла ближе и ощутила, как закололо в затылке. У нее перехватило дыхание — душный мерцающий воздух застрял в глотке, обволакивая внутренности ароматом благовоний. Взмахнув рукой, Дина повалилась на пол, задев локтем стоявшую рядом кружку с восковой свечой.

Огненные всполохи замелькали перед глазами, сливаясь в одно световое пятно. Крики, выстрелы, взрывы… Удушающий дым, в котором смешались запахи гари и тлеющей плоти. Незнакомая громкая гортанная речь, и вдруг резкий вопль:

— Бросай эту чертову камеру! Беги!

Снова оглушающая канонада сухих автоматных очередей, от которой по телу пробежала судорога, а бедро обожгло жаркой болью. Вспышка…

Дина с криком вынырнула из полузабытья, приподнявшись над полом и дико вращая глазами. Она еще видела бежавших среди огня людей и слышала запах крови, смешанной с землей, когда ее окатило холодной водой.

— Прости, господи! Припадок что ли?! — Совсем рядом с ее лицом оказались испуганные глаза Риммы Анатольевны.

Дина почувствовала стекающие по коже капли и обнаружила себя сидящей у стены в коридоре. Дверь в комнату была открыта — свечи горели в темноте, словно факелы в ночи. Римма склонилась над ней, держа в руке ополовиненный стакан с водой.

— Не пугайся, ты у меня дома… — женщина распрямилась, прижимая его к груди.

— Я помню… — прошептала Дина и попыталась встать.

Костлявой рукой Римма ухватилась за ее предплечье и помогла подняться. Вдвоем, поддерживая друг друга, они вышли на улицу. Сели на лавочку за сенями. Дина выхватила у старухи стакан и осушила его до дна. Чтобы собраться с мыслями, глубоко вдохнула свежий воздух.

— Кто это на фотографии? — хрипло спросила она, уже догадываясь о том, что услышит.

— Мой сын Сережа… — Римма поджала губы.

— Сережа… — сейчас Дина находилась в таком странном состоянии, в котором могла только слушать, но не анализировать.

— Одежду вон испачкала… — Римма ткнула пальцем в бедро девушки.

Дина перевела взгляд на жирное пятно. Воск уже немного затвердел и теперь скатывался в желтоватые шарики. Она отколупывала их и бросала на землю, задумчиво глядя перед собой.

— Он погиб… — произнесла глухим голосом. — Погиб на войне…

— Да, — вздрогнула пожилая женщина. — Давно уже.

— Но почему вы… почему так? — осторожно спросила Дина. Никогда раньше она не видела подобного — домашний алтарь напоминал сцену из фильма ужасов. Неужели Римма Анатольевна все эти годы таким образом хранила память о своем сыне? И свечи горели здесь изо дня в день даже тогда, когда она уезжала в город? Да ей просто повезло, что дом стоит на отшибе, иначе было бы не избежать беды. А ночью? Она что, и спит, не страшась сгореть заживо?!

— Вы, наверное, подумали, что я сумасшедшая. Здесь все так считают, — усмехнулась Римма.