Тупики психоанализа

По словам Платона, Эрот «беден и вопреки распространённому мнению совсем не красив и не нежен, а груб, неопрятен, необут и бездомен; он валяется на голой земле под открытым небом, у дверей, на улице». Далее следует оговорка: Эрот тянется к прекрасному и совершенному, храбр и силен, он мудрец и невежа, богач и бедняк.

У Платона редкое для более поздних философов доверие к мудрости Природы: «Соитие мужчины и женщины… дело божественное, ибо зачатие и рождение суть проявления бессмертного начала в существе смертном». «Всё, что вызывает переход из небытия в бытие, – творчество».

Он отделил Эрота небесного от Эрота пошлого. Последний обуревает людей ничтожных, которые «любят своих любимых больше ради их тела, чем ради души, заботясь только о том, чтобы добиться своего, и не задумываясь, прекрасно ли это».

Можно усмотреть проявление божественного Эроса даже у животных. У шимпанзе нередки отношения глубокой привязанности, нежности. Многие пары не ограничиваются удовлетворением сексуальных потребностей. При встрече после разлуки «супруги» не торопятся совокупляться, а обнимаются, ликуют, ласкаются.

…Представления древних греков о двух ликах Эроса – упрощение. Обличий у любви множество. Они изменчивы и для разных людей (а то и для высших животных), и для разнообразных ситуаций. Хотя основная полярность сохраняется.

Зигмунд Фрейд не отрицал разнообразие в проявлениях Эроса. Но главным даже для людей считал Эрота пошлого, низменного. Отсюда и Эдипов комплекс, и страх кастрации, и сексуально-психические неврозы.

Вот, к примеру, его анализ произведения Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Фрейд справедливо считал, что это – «величайший роман из всех, когда-либо написанных, а “Легенда о Великом Инквизиторе” – одно из высочайших достижений мировой литературы» (у Достоевского не «легенда», а «поэма»). Но из многих тем романа Фрейд выделил только отцеубийство: «Можно сказать, что Достоевский так никогда и не освободился от угрызений совести в связи с намерением убить отца».

Насколько неглубок такой предвзятый анализ, становится ясно, когда ознакомишься хотя бы с такими статьями как «Любовь у Достоевского» Николая Бердяева и «Фёдор Павлович Карамазов как идеолог любви» Льва Карсавина. Русские философы (включая Достоевского) отделяли «божественную» всеобщую сущность любви от человеческой и от «животной», исключительно сексуальной.

В романе убийство отца происходит по тривиальной для общества потребления причине: из-за денег. Хотя развратный, наглый и циничный отец был недостоин сыновней любви, а Дмитрий его ненавидел, убил Фёдора Павловича внебрачный сын Смердяков.

Если привести чувства братьев к схеме, то Алёша приближается к «божественной» любви, Дмитрий переживает страсть. Иван, уповающий на рассудок, атеист, воспринимать должен любовь, по-видимому, как физиологический процесс. Но в то же время он готов вообразить (в диалоге с чёртом) всеобщую любовь между людьми, обречёнными на смерть без воскрешения. У Смердякова любовь сопоставима с развратом. Отец их, неуёмный сладострастник, даже грезит о «высоком», а в распутстве своём готов боготворить предмет страсти.

Фрейд, убеждённый в гениальности Достоевского (упоминавшего и о бессознательном), не продумал смысл романа и не учёл, что там нет даже намёка на Эдипов комплекс.

Об одном из проявлений любви чёрт рассказал Ивану Карамазову как анекдот. Прелестная девица исповедуется патеру в своём грехе с молодым человеком. «Как вам не стыдно, дочь моя!» «Ах, отец мой, это доставляет ему так много удовольствия, а мне так мало труда».

Вот что пишет Лев Карсавин: «В своих противоречиях Карамазовская любовь таит единство… потому-то в ней и “дьявол с Богом борется”. То она проявляет себя как безудержное стремление к власти, к насилию и мучительству, могучее, но слепое, и в слепоте своей недостаточное, теряющее силы, кидающееся из стороны в сторону, мельчающее. То подымается она до предощущения высшей истины любви, того двуединства двух… о котором писал Платон, писали мистики. То живёт она в чистоте и самоотречении, то падает до грязного в человеке сладострастия».

Любовь подлинная человеческая не только в том, чтобы получить наслаждение, но и в ощущении двуединства тела и духа. Это взаимное уважение и взаимная радость, слияние, а не разделение.

…Есть возможность выяснить время и условия перехода людей к преобладанию возвышенного Эроса. Учёные Мис-сисипского университета (США) изучали две разновидности вируса лишая (герпеса), из которых один передается только половым путем, а другой – только через рот, в частности, при поцелуях.

У обезьян известен только генитально передаваемый вирус. Он первичен и для человека. Судя по всему, вирус приспособился к передаче через поцелуи в те времена, когда половые партнеры перешли от сексуального акта в позе животных к сугубо человеческому положению лицом к лицу. Оно предоставляет больше возможностей для поцелуев и взаимных ласк при определённом равноправии любовников. Эта первая «сексуальная революция» произошла много тысяч лет назад.