Тупо в синем и в кедах

Нет, не то, что вы подумали. Хотя то – тоже! Он – да, поступил. В военно-морское училище, а потом еще в академию поступил. И ничего не помогло. Ни уговоры, ни угрозы, ни тени забытых предков, ни даже то, что в училище вместе с Мишей послали дедушку, чтоб он своим видом, тросточкой, прыгающей походкой и неистребимым черновицким акцентом быстренько скомпрометировал Мишу перед приемной комиссией и чтобы они вдвоем – Миша и его стремительный дедушка – еще успели назад домой и подать документы в мединститут. Ничего не помогло. Мишу не просто приняли, а схватили с руками и ногами, с его светлой головой и убежденностью, что море для мужчины – это все. Потому что все предметы он сдал блестяще, а его сочинение «Почему я хочу стать военным морским офицером» вообще было одним из лучших в истории училища и не содержало ни одной! ни одной грамматической, орфографической или стилистической ошибки.

2

Кто же, кто же научил Мишу так выражать свои мысли, мечты и чаяния? Кто разровнял площадку и тщательно выгладил трамплин, с которого мальчик взлетел и воплотил свою мечту в реальность? Кто он? Нет, дорогие мои, не он. Она.

Значит, однажды, когда вопрос подготовки к вступительным экзаменам встал уже остро, к Якову Абрамовичу в кабинет пришла пациентка с поврежденной рукой. Это была Мэри Иосифовна, учительница словесности. Золотой фонд нашего образования, лучистая женщина, педагог от Бога с прищуренным проницательным глазом и прелестной чуть седеющей прядью над высоким лбом. Яков Абрамович руку починил в короткий срок, и Мэри пришла благодарить его, естественно, с конвертом в вылеченной руке.

– Как вы смеете, – закричал доктор, – как вы могли такое обо мне подумать?!

– Какое такое? – подняла брови Мэри Иосифовна. – Какое такое?

– А такое такое! – не успокаивался доктор. – Я – врач-травматолог, мой отец – врач-травматолог, мой дед – врач-травматолог…

– Но позвольте! Вы что, не берете гонораров?! Вы себя не уважаете? Вы не цените свой труд? – пыталась возразить Мэри.

– Не позволю! Не беру! Уважаю! Ценю! – в лучших традициях захолустного провинциального театра воскликнул доктор. – Все! Забирайте ваш конверт с деньгами отсюда!

– Но там чуть-чуть, – сконфузилась Мэри.

– Мне и чуть-чуть не надо! – надменно задрал голову доктор.

– Хорошо, а как же? – растерялась Мэри Иосифовна.

– Идите и проверяйте ваши тетрадки, милостивая государыня, – смягчился доктор. – А впрочем… – тут доктор смутился сам. – А подготовьте-ка вы моего мальчика к поступлению в вуз? Посейте в него, так сказать, – неловко пошутил доктор, – разумное, доброе и вечное, а я, конечно, заплачу.

– Ну вот еще, – обиделась Мэри Иосифовна. – Давайте сюда вашего мальчика. Будем обрабатывать почву. Будем сеять.

Мэри была вдовой, то есть была одинокой тонкой красавицей, жила в уютной квартирке в центре Черновцов, и многие мужчины хотели бы у нее в жизни сеять. И разумное, и доброе, и вечное, и свои носки по всей квартире, и тапочки… Но Мэри Иосифовна была строгих правил. Зато детей она очень любила, а что главное – уважала. Мишка не был исключением, даже наоборот. Мэри вложила в Мишку душу. И сначала он блестяще сдал выпускные экзамены в школе.

Вот с этого дня и началась та самая история, которая очень многое изменила в жизни и Мэри, и доктора.

Итак, Мишка сдал на отлично и сочинение, и устный экзамен по языку.

Яков Абрамович надел новый сюртук, купил корзинку цветов, коробку конфет и торжественно отправился благодарить Мэри Иосифовну.

Мэри была обрадована, но подарки принять не захотела.

– Но это ведь не деньги, – мягко убеждал Яков Абрамович, – всего лишь цветы и конфеты. А ведь вы – дама. Вы очаровательная прелестная дама. А дамам положено дарить конфеты и цветы.

– Ну хорошо, хорошо, право, неловко, ну хорошо, – согласилась Мэри, смущенно сунув нос в букет и потупив взор, когда Яков Абрамович, откланиваясь, поцеловал ей руку.

Ночью Мэри приснился сон, что она берет с журнального столика подаренную коробку конфет, а там – конверт с деньгами… Конверт с… Она проснулась, зажгла свет, подошла к своему письменному столу и сдвинула конфетную коробку. Под коробкой лежал конверт с портретом Менделеева.

– Какое оскорбление! Ах, коварный! – прошептала Мэри. – Каков! Вы подумайте…

Еле-еле дождавшись утра, она поспешила к Якову Абрамовичу домой, зная, что тот в это время в клинике на обходе.

Дома был только дедушка.

– Вот, – сунула Мэри конверт дедушке, – вам передали.

– Кто? – поинтересовался бдительный дедушка. – Кому? От кого?

– Это Якову Абрамовичу, сдача! – кинула Мэри через плечо и торопливо сбежала по ступенькам вниз, чтобы дедушка не успел сунуть конверт ей назад.

3

В школе проходил последний итоговый педсовет.