Тупо в синем и в кедах

В Тернополе была суббота и летняя асфальтовая жара. На перроне напротив нашего поезда стояла огромная толпа, ожидающая пригородной электрички. Некоторые, не теряя времени зря, спортивно разминались перед штурмом. Наши пассажиры возроптали, мол, как мы с вещами и детьми туда поместимся, и вообще…

Меня злить нельзя. Нельзя. Но не все это знают.

– Слышь, Флорочка, – взяла я КоСтантина за форменную пуговицу, – а наш поезд куда поедет?

– А мы назад, в Одессу… – весело и легкомысленно ответил Флорочка.

– В Одессу? – ласково переспросила я.

– Ну да, в Одессу, – подтвердили наглые девушки-проводницы.

– А то, что в Черновцах вас ждет пятьсот человек народу, уважаемые девушки и уважаемый начальник поезда, которые за месяц купили билеты на этот ваш клятый поезд, это как?

Флорочку, как оказалось, тоже нельзя было злить.

– А хто это у нас тут такая умная?! А хто это у нас тут такая крутая? А шо это она тут у нас позволяет?! А не выкинуть ли ее на путя?!

Девочки-проводницы загалдели в поддержку своего начальника.

– Ша! Мочалки!!! А ну ты, потише! Мочалок командир! – вступился за меня Спортсмен.

Когда меня обижают, я становлюсь… Нет, не дай бог вам увидеть, какой я становлюсь, когда на меня орут. Я становлюсь спокойной, собранной, сосредоточенной и расчетливой, как сапер перед ответственной работой.

– Все-все. Тихо! Не ори, Спортсмен! Так и быть. Ты, Флорочка, – победил. Молодец. Поезжай в Одессу, Флорочка. Поезжай. Только побрейся и рубашонку погладь.

– Аэы?! Ты чо?!

– Радуйся, командир, готовь улыбку, командир! Тебя в Одессе будут телекамеры встречать.

И я стала набирать на своем мобильном телефон тележурналистки Марины, телевизионной укротительницы хамов и невежд.

– А вот та-ак, значыть… Ага! Все пассажиры – на выход!!! – скомандовал начальник и показательно быстро выдворил из вагона нигерийца Оджо, подталкивая его ладонями, глядя мне в лицо. Оджо покорно вылез, ничего не понимая, и застыл у входа, уныло и с надеждой глядя снизу вверх.

– Оджо! Давай назад, а то ты потеряешься! – закричала я ему сверху по-английски.

Оджо по-обезьяньи ловко впрыгнул на ступеньки.

– А вот умничать тут не надо! – продолжил свое Флорочка и потянул Зайца вниз.

– А вот своевольничать – тоже! – ответила я и потянула Зайца вверх.

– А ну, слышь, Обама! Давай на улицу! У тебя билета нет! – заорал еще громче Флорочка. Оджо безропотно потрусил вниз, жалобно озираясь.

– Все, будет международный скандал! Его папа – нигерийский арахисовый король!

– Опять гонишь! – разозлился не на шутку Флорочка.

– Оджо! – позвала я сверху.

– Зубь даю! – с готовностью, но из последних сил пискнул снизу многострадальный арахисовый принц.

Пассажиры тем временем топтались с вещами, с детьми, с яркими пляжными зонтами и матрасами в жарком коридоре и не знали – выходить им или не выходить и что будет дальше.

Ох и терпеливый же у нас народ, скажу я вам, ох и терпеливый!

Я вам уже говорила, что злить меня нельзя?

– Ну все, пацаны, ославлю на всю страну! – с абсолютным спокойствием сказала я и повернулась спиной. Взгляд Флорочки упал на надпись на моей майке «День радио».

Можете мне не верить, но после недолгих переговоров поезд пошел в Черновцы…

* * *

Бедный Оджо плотно поселился у меня в купе и по сюжетам классических романов за свое спасение смиренно служил до конца поездки верой и правдой – дежурил у розетки, где подзаряжались мой и бабы-Галин телефоны, играл с надоедливой бабы-Галиной внучкой, ел черешню и огурцы, чтоб все это не испортилось от жары.

В Черновцы из Тернополя мы ехали восемь часов.

Стояли мы с Оджо в коридоре, глядя в темное окно.

– Приехаю и кушить буду, – мечтательно произнес Оджо.

– А что кушать будешь?

– Ни знаю пока. Хотеля бы что-то вкусное, – повел бровями Оджо, плотоядно оглянувшись на пробегающего мимо начальника Флорочку, и хитро захихикал: – Гы-гы-гы!!!

* * *

Через неделю вдруг на мой телефон пришло загадочное сообщение:

Papa mine kupila poizd. Pazvani kada tibe nada. Atvizu tibya v Odessu. Bisplatna.

И замечательная подпись:

Shikaladny zaitc.

Сыграйте им на баяне, или Джефф, Джимми, Леша, Анна, улитки и я

We be one blood, thou and I.

Rudyard J. Kipling

1

Есть такой восхитительный парень в Америке. Его зовут Джефф Мьюзиэл. Еще его называют Animal guy. Это на русский язык красиво не перевести. Короче, он известный в Америке эксперт по животным, птицам, насекомым. И по людям. Он, если можно так выразиться, посол страны животных в стране людей. И наоборот. Джефф всеми силами пытается сохранить вымирающие виды разнообразной живности и убедить людей, самовлюбленных уверенных дураков, что они – не главный биологический вид на планете.