Тупой Амур

Она взяла Хэт под руку. Их ждал самый большой в жизни облом, но почему бы не пойти ему навстречу с улыбкой на устах и рука об руку?

– Боже милостивый! Ты совсем спятила? Он должен быть здесь! Мог бы взять где-нибудь трость или костыли, – кричала Маргарет.

– Нет, мама, извини. Он совсем не может ходить.

Они стояли рядом с небольшой группой гостей – Пенни, Миш, Филиппом, Джерри – и священнослужительницей. Не задействованные в перепалке тактично беседовали друг с другом.

– Ну хорошо, а коляска?

– Мама, да где он возьмет коляску? Все будет хорошо, я расскажу ему все, что нужно. Ничего особенного, честное слово.

– Но завтра ему необходимо быть в форме. Я не желаю, чтобы он со своей подагрой испортил мне праздник. – Маргарет возмущенно и с негодованием трясла своей грудью.

– Вообще-то это мой праздник, мама.

– Ну, ты понимаешь, что я хотела сказать, – успокаиваясь, ответила Маргарет.

Она права, Хэт очень хорошо поняла, что хотела сказать мать.

Мать дала указание священнослужительнице начинать репетицию, и Хэт глубоко вздохнула. Она приготовилась к тому, чтобы пережить последнее испытание перед часом расплаты.

– Итак, если ты готова, Хэрриет, не могла бы ты вместе с отцом выйти в вестибюль и подождать, пока я скажу: «Музыка». Разумеется, в день свадьбы зазвучит музыка, но сейчас вам придется довольствоваться моим словом. Когда вы его услышите, мистер Грант, вводите дочь в церковь и идите по проходу ко мне, а завтра, будем надеяться, это будет жених, ха-ха.

Да она юмористка, подумала Хэт. Отец взял ее за руку. В тот самый момент, когда они повернулись, чтобы занять свои места, дверь с шумом распахнулась и в церковь, тяжело дыша, ворвался Сэм.

Все с открытыми ртами ждали, когда он переведет дыхание.

– Прростите, что опоздал, я… стррашно… торропился, – проговорил он, ловя ртом воздух.

Было очевидно, что он довольно долго бежал.

Хэт смотрела на него широко раскрытыми глазами и ничего не говорила. Ей казалось, что сейчас она от благодарности расплачется. Лучший парень на свете, думала она.

– А как же твоя подагра? Хэрриет сказала, что ты не можешь ходить, – громко спросила Маргарет.

– Подагра?

Сэм задумался на минуту, а потом вспомнил о мнимом недуге Джимми.

– Ах да, подагра, – продолжал он и принялся прыгать на одной ноге. – О господи, прростите, болит стррашно. Но, по-моему, уже лучше.

Когда Сэм схватился за ногу и захромал, Хэт вздрогнула. Это был самый плохой актер на свете.

– Ну и ну, у тебя какая-то особенная подагра. Ты вбежал сюда точно спринтер на Олимпиаде! – продолжала Маргарет.

Хэт была недовольна: ее мать вела себя как собака, которая грызет крысу, попавшую в капкан. Все обратили свои взоры на Сэма.

– Я не чувствовал боли, потому что думал о Хэт, – сказал он, поворачиваясь к будущей невесте и протягивая ей руку.

Хэт на секунду показалось, что он и вправду ее любит. Пожалуй, не такой уж он и плохой актер, решила она и, заговорщицки улыбнувшись, протянула ему руку.

– А-а-а-а, – хором произнесли собравшиеся.

– Очень хорошо. Начнем еще раз? – властно спросила священнослужительница, когда сочла, что все вдоволь нагляделись на юных влюбленных.

– Итак, еще раз, Хэрриет и мистер Грант, не могли бы вы пройти к выходу? Миссис Грант и Пенни, займите места возле первой скамейки со стороны невесты. А вы, Джеймс, подойдите со мной к алтарю. Встаньте слева от меня, а ваш шафер… а что, шафера нет?

– Нет, он не придет, не может! – крикнула Хэт с другого конца церкви и, когда ее голос разнесся эхом, сделала недовольное лицо. Голос звучал как туманный горн, к тому же весьма двусмысленно.

– Нет шафера? – вскричала Маргарет.

С каждым разом в ее голосе было все больше гнева. Ее выводило из себя халтурное отношение дочери к этому столь важному мероприятию.

– Нет, он… я… – Сэм нервно огляделся. Его взгляд упал на Джерри. – Я как раз собирался просить быть моим шафером Джерри.

Джерри направился к нему с широко раскрытыми глазами.

– Вот как? Польщен. С радостью…

Джерри и Сэм шли по проходу в нескольких шагах от священнослужительницы.

– Что ты здесь делаешь, черт побери? – шепотом спросил Джерри.

– Присцилла сказала, что у Хэт репетиция и что ее нельзя оставлять одну.

– Понятно. Должен сказать, ты и правда ее настоящий друг, – ответил Джерри.

Он никак не мог понять, зачем это кому-то нужно – делать такой широкий жест.

– Она мне нравится.

Джерри решил пойти дальше:

– Нравится – и все?

– Не спрашивай, Джерри.

– Ладно. А что же Глория?

– Не спрашивай.

– Ну ладно. Что ж, тебе есть из чего выбирать.

– Ты и половины всего не знаешь. – И Сэм печально вздохнул.