Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан

Лепсё устроил его на работу, и за это Тур был благодарен инженеру. Но работа была такова, что вскоре он ее возненавидел. Тура смущала не грязь под ногтями, хотя впервые ему пришлось зарабатывать деньги физическим трудом; прежде всего ему не давала покоя мысль о ядовитых веществах, действию которых он постоянно подвергался. Донимало его и унизительное обращение мастера, причину которого он видел в возобладавшем на заводе мнении, что Норвегия сражается на стороне немцев.

Как не имеющий специальной подготовки, Тур был назначен разнорабочим. Учтя предшествующий опыт издевательств в очередях на бирже труда в Ванкувере, он попробовал выглядеть так, как и большинство новичков-рабочих. Он пришел в зеленых рабочих штанах, запачканных известью и краской, рукавицах и грязной шапочке; с собой принес мятую коробочку с едой. Чтобы больше походить на обычного трудягу, перед выходом на работу Тур три дня не брился.

Мастер посмотрел на него и засмеялся:

— Пошли со мной, Мак.

Мак?

— Я не Мак.

— Мне наплевать. Для меня ты Мак.

Костюм Тура не произвел на него впечатления. Мастер сразу понял, что ему прислали вовсе не рабочего — и какого дьявола ему тут надо? Он вручил Туру тачку и поставил его в бригаду, таскавшую цемент к бетономешалке. Люди шли по кругу, по очереди нагружали тачки, гуськом друг за другом везли и сгружали. Чтобы добраться до бетономешалки, предстояло взобраться наверх по наклонной доске. Тур оценил ситуацию и заранее набрал скорость, но не смог преодолеть препятствия. Ему пришлось вернуться и попробовать еще раз; рабочие позади него начали ругаться — он сбивал их с ритма. Цемент был тяжелым, и после нескольких кругов Тур устал до головокружения. Наконец он не смог правильно въехать на доску, промахнулся мимо нее, и тачка перевернулась. Мастер разразился руганью, а рабочие засмеялись.

Унижений было много. Как и на бирже труда в Ванкувере, Тура здесь считали отбросом общества. Как только находилась какая-то грязная работа, мастер назначал на нее Тура. После нескольких дней работы с тачкой он научился с ней управляться, у него налились мускулы. Он радовался, что работает на улице, а не в ядовитых цехах фабрики. Но вот мастер отправил Тура на дно огромного резервуара. Его снабдили лопатой и резиновыми сапогами, доходившими до бедер. Пока он спускался вниз, ему сказали, что дно покрыто серной кислотой и его задача состоит в том, чтобы выгнать эту кислоту через отверстие. Усмехаясь, мастер попросил его держаться на ногах. Если он упадет, то едкая кислота прожжет и одежду, и кожу, и мясо.

Как-то Тур, намереваясь создать карикатуру на всеобъемлющую мечту человечества о прогрессе, нарисовал картинку, где основное место занимали пыль и шум. На заводе в Трейле ему пришлось увидеть этот рисунок воочию. Когда он выгнал всю кислоту до последней капли, ему дали пневматический бор, маску для рта и носа и фонарик. Ему следовало забраться в одну из плавильных печей и убрать грязь со стенок. Он сам рассказал, каково это было:

«Пневматический бор работал так, что казалось, будто в ушах без конца раздается пушечная стрельба, и все это вместе с пылью, недостатком вентиляции в маленькой плавильной печи, с потом, струившимся от тяжелой работы, почти сводило меня с ума. Я практически не слышал собственного голоса, я помню, что с каждым ударом я кричал одно и то же: „Ненавижу!“»^{313}.

В такие моменты он думал о том, почему же все-таки тысячи людей покидают поля и отправляются на работу в шахты или фабричные цеха. Ему казалось, он нашел ответ: «Они хотели принять участие в танце вокруг машин, как народ Моисея танцевал вокруг золотого тельца»^{314}. Это, однако, был такой танец, которому не позавидуешь. Этот телец был сделан не из золота, а из грязи. Тур понимал, что он не будет рабочим до конца жизни. Он надеялся, как только ситуация позволит, вернуться к своим научным занятиям. Но парни в Трейле знали точно — они будут брести по ядовитой долине, пока их путь не подойдет к концу… Когда-то Тур думал, что зло цивилизации можно ликвидировать, вернувшись обратно к природе. Эту мысль опровергла Фату-Хива, и теперь он не видел никакого выхода для третируемых парней из «Объединенной горнодобывающей и металлургической компания Канады».

Трейл находился на высоте 1400 метров над уровнем моря на западной стороне Скалистых гор. Огромный завод возвышался над горожанами; при взгляде с холма, где он располагался, люди казались карликами. Некоторые постройки вздымались подобно башням, другие вытягивались в длину на сотни метров. Посреди завода в небо устремлялась гигантская труба, испускавшая желтый дым.

Рабочие завода не имели ничего против того, чтобы жить внизу, в городе, где, будто пойманный в котел, постоянно лежал туман. Жилье там стоило дешевле, чем на лесистых холмах, где жили функционеры. Но Тур возражал, чтобы Лив и дети дышали грязным воздухом. Поэтому он снял маленькую квартирку, состоящую из комнаты и кухни, в соседнем городке под названием Россленд. Он писал матери: