Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан

Сюда со всех концов прибывали норвежцы, желавшие сражаться за Родину. Большинство из них находилось за границей, когда началась война. Здесь были и моряки торгового флота, и китобои, застрявшие на американском побережье по пути с промысла в южной части Ледовитого океана, и студенты, и ремесленники, и предприниматели, и просто искатели приключений, накануне войны покинувшие родину, чтобы посмотреть мир. Газеты в Торонто сообщали о норвежских гражданах, направившихся сюда из таких отдаленных мест, как Кения, Цейлон, Индия, Австралия, несколько человек приехали в лагерь даже с китобойной базы на острове Южная Джорджия в Антарктике.

В униформе. Вместе с коллегами по «Малой Норвегии», где Тур Хейердал провел год, прежде чем отправиться в Норвежскую бригаду в Великобританию

Но многие прибыли и из Норвегии, покинув страну после июня 1940 года, когда закончились активные военные действия против немцев. Некоторые бежали, сумев пересечь опасное Северное море, в Англию и уже оттуда отправились дальше. Другие оказались в Швеции и продолжили свой путь через Сибирь во Владивосток, откуда на судах приплыли через Тихий океан. Уже к концу 1940 года в «Малой Норвегии» сосредоточилось около пятисот человек, и с каждым днем прибывали все новые рекруты. Вскоре первые подразделения норвежцев были готовы отправиться в бой^{336}.

Тур прибыл в «Малую Норвегию» в составе группы из 10 человек. Их направили в авиацию, и поэтому они должны были носить голубую форму. Один из них, художник Бьорн Стенерсен, являл собой типичный пример того, как пополнялся личный состав «Малой Норвегии». Он сражался с немецкими захватчиками, а когда страна была окончательно оккупирована, добрался до Канады через Северное море, Англию и Аргентину. Но в глазах офицеров он стал также примером того, как не должен себя вести солдат. Рядом с бойцом в этом человеке уживался представитель богемы, который любил провоцировать своих командиров, приверженных воинской дисциплине. Легкий характер Стенерсена нашел отклик у чувствующего себя не в своей тарелке курсанта радиошколы из Ларвика. Тур восхищался остроумием Стенерсена, и они стали друзьями.

Как-то во время утреннего построения Стенерсен получил нагоняй от сержанта за то, что, стоя по команде «смирно», не развел, как положено, ступни под углом 60 градусов. Туру не оставалось ничего другого, как посмеяться про себя, когда Стенерсен ответил, что ничего подобного — он развел ноги под правильным углом, но, к сожалению, это трудно заметить, потому что сапоги ему велики. Сержант отправил его на гауптвахту^{337}.

Но когда Стенерсен однажды утром явился на занятия по радиоделу с красным полотенцем на шее вместо галстука, у командира закончилось терпение. Возмутителя спокойствия выгнали из школы, и Тур, к своему большому огорчению, потерял друга.

Тура восхищала в Бьорне Стенерсене прежде всего его внутренняя свобода. Противопоставляя себя офицерам и уставу, художник делал, в принципе, то, на что Тур, по собственному разумению, тоже был способен при определенных условиях — если бы его вывели из себя условности, часто рука об руку идущие с требованием беспрекословного подчинения. Впрочем, Тур, решению которого стать солдатом предшествовали долгие размышления, считал, что раз уж он связался с армией, то должен выдерживать все тяготы военного быта.

Группа из десяти человек, или группа «Р», как ее называли в лагере, сократилась до восьми, когда Стенерсена выгнали, а еще один курсант отказался продолжать обучение. Тура Хейердала выбрали старостой. Буква «Р» не означала чего-либо особого — по крайней мере, члены группы не знали, что она означает, и подозревали, что это может быть указанием на их причастность к разведке[23]. Из-за режима секретности, вызванного военным положением, они понятия не имели, какие задачи будут на них возложены. Единственное, чем они довольствовались, — это слухи, что их, возможно, отправят в Норвегию, когда война вступит в свою завершающую фазу.

Туру не разрешили поселить жену и детей в непосредственной близости от «Малой Норвегии», поэтому он нашел жилье в Торонто. Бесполезное путешествие в Люненбург в немалой степени поспособствовало тому, что деньги, вырученные от продажи коллекции с Маркизских островов, почти закончились. Солдатского жалования Тура ни на что не хватало, а назначение пособия на содержание семьи из-за бюрократических проволочек задерживалось, и для Лив снова начались трудные дни, очень похожие на те, когда они жили на угольном складе в Ванкувере.

Тур ел досыта в лагерной столовой. Но поскольку его близкие доступа к ней не имели, он, чтобы обеспечить Лив и детей едой, не нашел другого выхода, кроме воровства продуктов. Он прятал сыр, сосиски и хлеб под рубашкой и выносил их из лагеря. Это, конечно, запрещалось, но когда Тур с украденными продуктами проходил мимо караульных, он мучился не от стыда, а от обиды^{338}.