Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан

На следующий день на них внезапно вышел гризли. Клейтон вскинул ружье, и тут Тур почувствовал, что ему не хочется, чтобы индеец выстрелил. Это была бы победа цивилизации над мирной природой^{281}. Однако выстрел раздался, и медведь упал. И, несмотря на всю нелюбовь к цивилизации, гордый Тур Хейердал помогал тащить убитого медведя к хижине.

Охота на медведя. Тур и Клэйтон Мак везут добычу в каноэ домой

Когда они, довольные, через несколько дней вернулись в Белла-Кулу, на пристани стоял человек и кричал:

— Норвегия сдалась.

Сдалась?

— Кому? — закричал Тур в ответ^{282}.

Сильно обеспокоенный, он выбрался на берег.

— Гитлеру.

Тур чуть не потерял сознание. Его первая мысль была о матери, которая «на пятьсот процентов была против Гитлера и его нацистов»^{283}. Что с ней будет? С отцом? С остальной семьей?

Он побежал в гостиницу и разыскал Лив. Она еще ничего не знала^{284}, да это было и не удивительно. Новости распространялись вдоль побережья не очень быстро — здесь не было ни дорожного, ни авиационного постоянного сообщения. Почта приходила нерегулярно, а радиосигналы не всегда находили себе дорогу между горами.

На войне после того, как Германия оккупировала Польшу, ничего особенного не происходило. Гитлер не предпринимал новых действий, он производил перегруппировку войск. Французы спокойно сидели за линией Мажино, так же тихо сидели на своих островах британцы. На фронтах стояло затишье, и после суровой зимы люди заговорили о «странной войне», то есть о войне, которая, по сути, не была войной.

Канада входила в состав Британского Содружества, главой своего государства канадцы признавали британского монарха. Начало Первой мировой войны в 1914 году подразумевало, что канадцы обязаны принять участие в войне на стороне Великобритании. После произведенных в 1931 году изменений в конституции, повлекших за собой расширение канадского самоуправления, страна сама могла решать вопрос об участии в войне. Однако когда Великобритания объявила Германии войну, канадское правительство сомневалось недолго, и 10 сентября Канада присоединилась к британцам и французам. Чтобы подсластить пилюлю для канадского населения, премьер-министр объявил, что в Европу будут посылать только добровольцев.

Первые канадские войска высадились в Великобритании тремя месяцами позже. Но, за этим исключением, война никак не сказалась на канадцах. К тому же не было в стране места более глухого, чем отдаленная Белла-Кула, — если кому-то хотелось спрятаться от событий, то делать это следовало именно здесь. Когда поступили первые сообщения о том, что немецкая военная машина вновь пришла в движение, у Тура не было возможности реально оценить происходящее. Он не мог понять, зачем кому-то завоевывать Норвегию — страну, которая едва ли участвовала в каких-либо военных действиях со времен викингов^{285}.

Он пытался представить себе оккупированную страну.

— Смотри, что стало с гнилой цивилизацией, — сказал он жене.

Лив с ним согласилась. Цивилизация стала загнивать, потому что у нее нет опоры.

Именно несовершенства цивилизации заставили их бежать на Фату-Хиву. Но там их постигло разочарование — они поняли, что от цивилизации убежать невозможно. И вот теперь безжалостная рука цивилизации вновь добралась до них.

— Разве я не говорил о том, что будет война.

Тур не смог сдержаться. Кроме горечи, его точило противное чувство того, что он оказался прав. Бесполезно плакать о том, что цивилизация, которую они презирали, снова лежит на смертном одре. Но в Норвегии их семьи оказались в оккупации. Нужно было что-то предпринять — но что?

Теперь они постоянно слушали новости по трескучему радио в гостинице — картина складывалась безрадостная. Наконец, они решили поехать в Ванкувер. Там Хейердал собирался пойти в норвежское консульство и записаться в добровольцы, чтобы помочь Родине. Это было нелегкое решение, Туру пришлось выдержать серьезную борьбу с самим собой. Он никогда не служил в армии, никогда не учился воевать. К тому же он был убежденным пацифистом^{286}.

Основой тому было его отношение к войне как к разрушителю любой цивилизации. Еще он боялся авторитетов. Он даже не хотел и думать о том, что ему придется выполнять команды других, не говоря уже о марше строем^{287}.

То, что к началу войны Тур Хейердал, как и многие другие норвежцы, не имел никакой военной подготовки, связано с законом, принятым стортингом в 1926 году. В Норвегии был большой дефицит бюджета, и законодатели, чтобы сэкономить, решили сократить призыв. Кого освободить от призыва, решали с помощью лотереи.

Хейердал после окончания гимназии в 1933 году стал военнообязанным. В то время около 70 процентов выпускников избегали призыва на военную службу. Досталось ли Хейердалу освобождение по жребию, выяснить не удалось. Но, скорее всего, именно так оно и было — ведь у него не было освобождения от службы в армии по медицинским показателям.