Тур Хейердал. Биография. Книга II. Человек и мир

Экспедиция покинула остров Пасхи 6 апреля 1956 года. Это было трогательное прощание. С палубы судна Тур последний раз увидел отца Себастьяна. Окруженный приходскими детьми, он стоял в своей белой сутане и махал на прощание. Себастьян Энглерт был человеком, которого Тур не забывал никогда. Спустя почти год он услышал, что пастор обратился с просьбой о пожертвованиях, чтобы построить на острове Пасхи новую церковь. Тур тут же записался в жертвователи и перевел два миллиона чилийских песо своему духовному наставнику. Это соответствовало трем тысячам американских долларов, и он объяснял свое пожертвование тем, что «успешные результаты экспедиции главным образом стали возможны благодаря постоянной готовности отца Себастьяна к сотрудничеству»^{370}.

Несмотря на разногласия с археологами, Тур Хейердал имел все основания назвать экспедицию на остров Пасхи успешной. На первый взгляд экспедиция привезла действительно солидный багаж новых знаний о «заколдованном острове», как Тур любил его называть. Как никто прежде, экспедиция в прямом смысле слова углубилась в удивительную историю острова Пасхи. Кроме того, он сам считал, что нашел дополнительные подтверждения своей теории.

Но, если посмотреть глубже, был еще и другой аспект. Несмотря на отсутствие академической квалификации, Тур Хейердал считал себя ученым. Однако он был творческим человеком больше, чем ученым. Поэтому остров Пасхи стал не только местом археологических раскопок. Там он встретил нечто, затронувшее творческие струны его души. Он встретился с народом, который на протяжении своей истории, наполненной легендами, дал волю собственной фантазии. Слой за слоем он углублялся в культуру, которая была настолько уникальной и одновременно такой захватывающей, что она дала выход его собственным творческим способностям. Она давала ему не только более широкие возможности, но также большую свободу постановки новых вопросов или рассмотрения старых вопросов под другим углом. Поскольку именно вопросы, а не ответы принесли Туру Хейердалу известность. Именно вопросы имели значение, они пробуждали всеохватывающее любопытство, делавшее любопытными других, даже отъявленных ученых «сухарей».

Да, он был исследователем. Но исследователем, не боявшимся давать волю творческому взаимодействию науки и искусства. Если бы ему, с его интуитивным мышлением, дали возможность идти своим путем и начинать с заключений, то другие, консерваторы, могли бы сосредоточиться на анализе данных, на фактическом материале. Для этого нужна была творческая свобода, способность использовать фантазию, чтобы в охоте за результатом изменить порядок фактов.

В Туре Хейердале было что-то неугомонное, нетерпеливое. Если бы он мог остановить часы, он сделал бы это, но секунды капали ему на темя, как ледяные капли, холодные и беспощадные. В структурированном академическом мире то время, что было в его распоряжении, постепенно бы истекло. Но в бесконечной вселенной Тура Хейердала этого не произошло. Поэтому он должен был дать больше свободы творческой личности внутри себя, если хотел успеть повсюду.

Экспедиция на остров Пасхи дала такую возможность. Она была мастерски осуществлена, так же как и путешествие на «Кон-Тики». Снова ему удалось оказаться в центре мирового внимания.

Сам остров Пасхи никогда не будет прежним. Своей экспедицией Тур Хейердал сделал остров и его загадки всемирно известными. Он вырвал его из тысячелетнего уединения, и так остров перестал быть «пупом земли».

Но моаи остались стоять на склонах Рано-Рараку. И память о Хоту Матуа жила дальше.

НА ЧУЖБИНЕ

Мул по кличке «Мора». Аннетте и Мариан катаются верхом в сопровождении папы в новом имении семейства Хейердал в Колла-Микьери на Итальянской Ривьере

Новая любовь Лив

Вместе с матерью Лив прибыла на Тьювхолмен. «Кристиан Бьелланд» ожидался у причала в 8.00, и она позаботилась, чтобы прийти заблаговременно. Как ей хотелось снова обнять Тура-младшего! Скоро исполнится год, как она попрощалась со старшим сыном, и, поскольку с островом Пасхи практически не было почтовой связи, она редко получала от него весточки. Сколько же он ей расскажет!

Ей тоже было что рассказать, и она пощипывала мать за руку, когда думала об этом, и что на это скажет Typ-младший? Не говоря уже о Туре-старшем, она никогда не знала, что ему взбредет в голову. Тем не менее все решено, и решено окончательно. Обратного пути нет.

На борту судна почти семнадцатилетний Typ-младший ждал с таким же нетерпением. Как у матери дела? Он долго переживал, что она так одинока. Из письма, что пришло с «Пинто», на почтовом штемпеле которого стояло «Флорида», он понял, что мать ездила в гости к знакомому американцу, но кто он был?