Тур Хейердал. Биография. Книга III. Человек и мифы

Ему поступали щедрые предложения от предпринимателей, хотевших купить «Тигрис» после завершения экспедиции. Но мысль о том, что судно станет выставочным объектом, которым распоряжаются спекулянты, была ему отвратительна. Бросить «Тигрис» гнить на стоянке — идея не менее отвратительная, но что еще оставалось делать?

Тур собрал команду на праздничный ужин в отеле «Сиеста» — самом лучшем из тех, что можно было найти. Ужин еще не закончился, когда он покинул своих пирующих товарищей и вернулся на «Тигрис». Лежа на палубе и глядя на звезды, он принял решение.

Он решил сжечь «Тигрис» в знак протеста против войны на Африканском Роге, войны, где стороны сражались друг против друга с помощью оружия, полученного от далеких богатых стран. Тур хотел привлечь внимание всего мира к технологическому ведению войны — по его мнению, самому жестокому в истории человечества.

Вечером 3 апреля 1978 года вся команда собралась на последнюю, скорбную трапезу на борту «Тигриса». Затем в красных лучах заходящего солнца они зажгли судно с помощью самодельной огневой бомбы с часовым механизмом. Чтобы придать протесту статус, Тур Хейердал написал письмо Генеральному секретарю ООН Курту Вальдхайму, которое подписали все члены команды:

«Наша планета больше связок тростника, что пронесли нас через моря, и все же достаточно мала, чтобы подвергнуться такому же риску — если только живущие на ней не осознают насущной необходимости в разумном сотрудничестве, если мы хотим спасти самих себя и нашу общую цивилизацию от превращения ее в тонущий корабль».

Мир считал Тура Хейердала авантюристом, но сам он не любил этого ярлыка. Он однажды сказал, что никогда не хотел отправляться в экспедицию только для того, чтобы сидеть на плоту; путешествие должно иметь какой-то смысл помимо этого. Во время плавания на «Тигрисе» что-то пошло не так. Из научного плавания путешествие превратилось в своего рода сказочное путешествие на Восток, будто взятое из рассказов о Синдбаде-мореходе из «Тысячи и одной ночи».

Пламя. Протестуя против войны на Африканском Роге, Тур Хейердал решил сжечь «Тигрис». Он направил заявление Генеральному секретарю ООН Курту Вальдхайму, подписанное всеми членами экипажа. В Норвегии пресса назвала это событие рекламным трюком

Огонь охватил мачты и парус, но горел не только «Тигрис». Сама идея путешествия исчезала в огне. Хотя идея была достаточно благородной, Тур Хейердал все-таки отправился в море не для того, чтобы выражать протест против войны и жестокости. Если брать во внимание амбиции, служившие основой проекта, экспедиция «Тигриса» оказалась неудачной. Как научное плавание путешествие на «Тигрисе» нельзя сравнивать с «Кон-Тики» и даже с «Ра». То, что тростниковая лодка способна держаться на плаву долгое время, — это также было поводом для экспедиции — он демонстрировал и раньше.

«Тигрис» запомнился своим антивоенным посылом и пламенем, а не поисками Начала. Именно благодаря протесту против насилия на Африканском Роге он привлек к себе внимание, а не путешествием как таковым. Однако для Тура Хейердала плавание на «Тигрисе» имело и другой исход. Глядя на пламя, он одновременно прощался с океаном. С океаном, к которому, он, в сущности, никогда не стремился — разве что в качестве площадки для исследований.

РАЗРЫВ

Весь в мыслях. Тур Хейердал гуляет по Колла-Микьери, итальянскому городку, где он прожил почти тридцать лет

Лилиана

В субботу, 10 февраля 1973 года, Туру Хейердалу пришло письмо:

«Дорогой Тур. Это письмо предназначается только тебе, так что отложи его и прочитай, когда ты будешь один, в тишине и спокойствии. Жалко, что нас прервали, когда мы с тобой разговаривали на кухне в последний раз, когда я была в Коле — нам было о чем поговорить, и, возможно, это письмо не понадобилось бы. <...> Сейчас, к сожалению, я должна посоветовать тебе кое-что, и если ты этого не поймешь, то, в любом случае, помни: мы слишком хорошо знаем друг друга, и ты знаешь, что я — твой друг. Я думаю, что терпение Ивонн — в отношении семьи Сальво — вряд ли выдержит более серьезное испытание»[1].

Это писала Берглиот Ведберг, невестка Тура Хейердала. На письме стоит штемпель Дьюрсхольма, пригорода Стокгольма, где она жила со своим мужем, профессором философии Андерсом Ведбергом.