Турбо Райдер (СИ)

Человек много ещё видел таких кораблей. Где-то не было людей. А где-то они были. Иногда злые, иногда добрые, иногда они делились едой, водой, сочувствием, дружеским отношением, и что было лучше - совершенно невозможно понять. В некоторых даже удалось найти еды и хорошенько поесть, но от этой сытости не было приятно, сразу приходило осознание: эта еда не усвоится совершенно, оставляя после себя слабость и чувство пустоты в кишечнике.

И поэтому человек шёл дальше. Дальше от рельсов, от корабля к кораблю, совершенно забыв о том, что первоначально хотел попасть в город. Солончаковая пустыня поглотила его так же, как поглощали его рельсы, но, в отличие от безжизненного арройо, в ней была жизнь. Человеку это казалось крайне удивительным.

Первые месяцы, может секунды, часы или даже годы, он не мог привыкнуть к поглощающим его целиком чувствам голода и одиночества. Невозможность наесться - это ещё куда ни шло, но невозможность остаться в каком-нибудь корабле била его гораздо хуже, хотя порой, и даже очень часто, ему казалось, что вот-вот и всё будет в порядке, что удастся ему остаться с людьми и жить отличной жизнью, забыв об отце и о мёртвой земле и о фиолетовой луне и обо всём другом.

Были в его путешествиях отличные друзья: сильные мужчины, красивые женщины, некоторых мужчин человек называл братьями, а некоторых женщин любимыми, но каждый раз всё кончалось точно так же: ночью, томимый жаждой движения более, чем жаждой еды или секса, он вставал и уходил, а вернуться назад ему потом уже не удавалось... хотя истории это совсем иные, рассказ о них был бы очень, очень долгим.

И вот он шёл точно так же, как шёл тогда, когда только спустился с рельс, секунды, месяцы или годы назад.

Солнце всё не садилось и не садилось, человек устал, но его внимание привлекло что-то ещё, видневшееся впереди. Это что-то шевелилось. Подойдя ближе человек понял, что это - лошадь. Кажется, мёртвая.

- Шевелится почему? А... там кто-то лежит...

Старик, тощий, тонкокостный, с клочковатой бородёнкой, в каком-то откровенно драном халате. Он силился дотянуться рукой до лежащей рядом с ним сумки, но не мог: слишком далеко, хотя и близко. Человек подошёл к нему и толкнул сумку ногою, после чего старик достал оттуда кожаную (человек заметил, что никогда таких раньше не видел) и жадно напился оттуда. Протянул её человеку, тот взял её и тоже попил. Во фляге оказалась вода. Немного солоноватая, но, без сомнения, пресная.

- Помоги сдвинуть лошадь!

Старик помолчал, сказав это, и продолжил.

- Она тяжёлая очень, понимаешь? Я не могу.

Взялись за неё вдвоём, всё равно было очень трудно, хорошо ещё, что старик, очень тощий, смог вылезти из под мёртвого животного стоило только его слегка приподнять. Подпрыгнув на ноги и даже не оттряхнувшись, он достал из-за пояса кривой, весь в царапинах нож с перемотанной сырмоятным ремешком рукояткой и воткнул его в лошадиное бедро.

- Я нам мяска нарежу, ты есть-то поди хочешь? Или соли наковыряй. Тут она везде, соль. Только без серой земли.

- Знаю. Серую землю есть нельзя.

- Во-во. Держи. Сюда собирай, - старик дал человек небольшую лопаточку с обломанной рукояткой и что-то типа миски, всё из той же кожи, из которой была сделана и фляга.

Человек долго ходил по пустыне туда и сюда, соскребая с земли соль, он понял это, потому что когда решил, что пора заканчивать, грязного порошка было уже почти до краёв миски - а ведь это много.

Старик к тому моменту, когда человек вернулся, уже успел нарезать из лошади полос мяса. Все их он развесил на небольшом деревянном прутике, положенном между двух рогулек, воткнутых в землю.

- Соль принёс! Давай, неси сюда!

И они стали натирать солью мясо. Несколько кусков старик сразу же отложил в сторону , а остальные, натерев, ещё и вывалял дополнительно в оставшейся соли, потом плотно завернул в кусок ткани и положил в сумку.

- Вот и будет у меня мяско. А это, - он указал на отложенные куски. - Жарить будем.

Лишь после этого и начался закат, а потом и вечер наступил, потому что эти моменты не смотрелись бы при свете дня. Человек и старик смотрели, как шипят полоски мяса над уже без огня, но всё ещё пышущими жаром дровами.

- Ты откуда тут вообще? Я давно тут лежу, здесь никто не проходил.

Человек подумал и ответил:

- Сложно сказать. Давай предположим, что я просто проходил мимо.

- А. Проходил мимо... - старик кивнул. - Ну, кушать давай, кушать. Мясо-то уже готово.

Сняли его и начали есть.

- А я тут давно уже лежу, я сказал, да? Лошадь подо мной умерла, упала, задавила. А я вылезти не мог. Долго лежал. Тут ещё лужи были, когда лошадь упала -то.

- Лужи?

- Ну, да. Это же не пустыня. - старик обвёл рукой всё вокруг, тихое в ночи. - Это дно. Тут море было. Его две реки наполняли. А потом люди стали брать оттуда много воды и море начало умирать. Когда я ехал здесь, оно ещё живое было. А потом умерло совсем. И нет больше моря.

Человек покачал головой и вгрызся в мясо. Слишком солёное. Сыроватое с одной стороны и пережаренное с другой, но что поделаешь?