Турбо Райдер (сокращённая версия)

— На, — Сергей достал нож из кармана. — Изоленту обрежь.

— А… а если будет кричать?

— Так и пусть кричит.

Катя послушно разрезала изоленту, и парень мигом вытолкнул языком тряпку.

— Да ты что… не надо!!

С холодным равнодушием Сергей отметил, что колотить парня почему–то начало именно сейчас, в смысле, он немного дрожал у него на плече, но не более того.

— Катя… Катенька, пожалуйста, я же не думал, что так оно будет, не думал же! Прости пожалуйста, и ты тоже прости, я не буду больше такого, никогда не буду! Я же не знал, что у вас все серьёзно так!

Супруги молчали. Катя прикрыла рот ладонью, во все глаза глядя на лежащего парня, Сергей смотрел всё ещё очень равнодушно.

Тот же, лежащий, начал пытаться высвободиться, но Сергей связал его надёжно.

— Только сейчас подумал… а как его зовут?

— Егор, вроде бы…

— Егор я!!! Егор!!

— Лишь у одной из своих я знал имя… Настя. Она медсестрой была. И его теперь знаю, — Сергей хмыкнул и машинально потянулся за ножом, но вспомнил, что передал его жене. — Нож у тебя. Сделай с ним что–нибудь уже.

— Что?

— Да что хочешь.

— Я… я не знаю даже…

— Ну, лицо. По лицу резани. Не так, как хлеб режешь, кожа — жёсткая, а там ещё кости. Просто размахнись и дай.

Катя так и поступила, присев на корточки, и, как прилежная ученица, ударила Егора ножом в лицо. Она примеривалась долго, потому что тот пытался отползать, кричал и бешено отдёргивал шею, но в конце концов Кате удалось — она размахнулась и удар пришёлся по брови.

Разрезало её сильно.

Егор взвыл.

Кровь сильно потекла по глазу, ниже, ниже, и закапала с шеи на грязную землю.

— Спасите! Помогите кто–нибудь!! Убивают!! Христа ради, помогите!!!

Катя всё так же сидела на корточках. Сергей не видел её лица, но знал, какое оно у неё: любопытное, жадное до происходящего и сожалеющее. Откуда в ней это сожаление? Сергей так и не понимал.

А она ударила снова, снова резанула Егору лицо, тот опять закричал и заизвивался совсем уж бешено, но верёвки держали крепко. А Катя продолжала. Она делала это максимально аккуратно, чтобы не запачкать платье, но раз за разом нож опускался на лицо лежащего парня.

Сергей не мог оторваться. Это было прекрасное зрелище. Он испытывал ни с чем не сравнимое чувство удовольствия, наблюдая за тем, как его жена превращает лицо человека в кашу. Сергей ощутил, как эти чувства растут в нём, словно разбухают, сильнее, сильнее…

Катя продолжала бить. Она остановилась лишь тогда, когда стало раздаваться чавканье. Губы, щёки, брови — всё это было изрезано, кровоточило, из дыр в лице текла слюна, высовывался язык, Егор глухо не выл даже, а рычал, но был всё ещё жив. И глаза его остались целы.

Катя приставила нож к Егору в животу и навалилась всем телом, протолкнула его, Егор дёрнулся и закричал так, что в горле у него словно бы что–то лопнуло, потому что когда нож вошёл до рукояти, он затих и обмяк. Грудь его ещё вздымалась.

Катя встала на ноги.

— Иди… иди сюда…

— Что?

— Сюда…

Сергей не успел подойти, она кинулась к нему в объятия, схватила его за волосы и поцеловала жадно, не отпуская. Рука Сергея скользнула ей под платье, под трусики, и пальцы его ощутили возбуждающую тёплую влагу. Тут накрыло и его.

Они целовались рыча, Катя укусила мужа за руку, тот оторвал её от себя и приставил к дереву. Катя оперлась на него руками и выгнула спину. Сергей расстегнул штаны, горячая рука жены нащупала его член и направила в себя.

Это было так, как не было никогда.

Труп. Лес. Ночь.

Секс.

Сергей не смог бы остановиться, даже если бы очень захотел, впервые в жизни он испытал такое удовольствие. Это было приятно. Перестало существовать всё вокруг, для него остались лишь его жена, глухо стонущая, шепчущая что–то, и он сам.

Когда незнакомое, неведомое ему чувство подступило совсем, он прижал жену к дереву так, что у неё хрустнули кости. Тогда это и случилось. На последней фрикции, Сергей ощутил, что из него изливается. У него потемнело в глазах и он сжал жену ещё сильнее, та прижалась к нему и поцеловала, откинув голову. Тогда он и понял всё по–настоящему.

— Я люблю тебя… я люблю тебя… я люблю… люблю… тебя только люблю… — только придя в себя Сергей осознал, что это его слова, что это шепчет он, лёжа на траве, а Катя лежит рядом с ним и смотрит на него так, как никогда не смотрела раньше.

Труп. Лес. Ночь.

Любовь.

Егора нечем было закапывать, поэтому забросали его листьями и ушли. Домой ехали в обнимку, часто останавливались и целовались. Чувство, открытое ими двумя там, в лесу, родилось как феникс и полыхало, полыхало, требуя выхода. Ничто не могло это испортить.

Спустя два месяца стало ясно, что Катя беременна.

— Ты не переживай… — сказал отец человека. — Волосы — это же не главное, ну… да я извиняюсь, мне жаль. Но я хочу рассказать всё до конца. Я… до конца… Ведь она тоже меня бросила. Потому что я её убил. Или я её убил, потому что она меня бросила? Недолго осталось.