Турбомент

На входе гостей встречал голубой аквариум с настоящими, живыми акулами и вышибала в рисовой шапке он же швейцар, портье и сомелье. Из всех прелестей Дина заказала обычный рис, сваренный в кокосовом молоке с ананасами и креветками, теплый салат с куриным филе и кешью, и десерт из фруктов, а Винни купился на «крокодила».

– Жаль мало народа – огорченно вздохнула Дина – платье никто не увидит.

Женя почти не улыбался и мало шутил. На секунду Соколовой стало даже немного совестно – мол человек устал, а она его на ночь глядя по ресторанам заставила шляться.

– Че такой серьезный? Тебе же вроде звание дали, зарплата, машина новая, которую ты любишь больше меня. Жизнь в гору идет, радоваться надо.

– Я теперь тебя снова больше люблю.

– У-у, а че так?

Виноградов ни собирался распускать нюни, но раз уж они, какая ни какая семя и Дине интересно в чем причина его апатии, он решился поделиться частью своих переживаний, к тому же после конфузного случая с пистолетом Женя дал слово больше ни чего ни скрывать и не врать.

– Работаешь без году неделю, а начальство уже решило сделать из нас образцово-показательный экипаж. Вот представь, ездил я на старые «шестерки» и не знал ни забот, ни хлопот, и никто меня не трогал, а сейчас как на поводке, постоянно вызывают, дергают по поводу и без.

Дина подняла глаза и улыбнулась.

– И из-за этого ты нам вечер портишь? Я думаю так, если начальство тебе предлагает быть лицом ГАИ, значит вышел лицом. Ты парень не глупый, быть может это шаг к хорошей карьере.

Виноградов почесал бороду и выразительно покачал головой.

– Угу. Как бы этот шаг не обернулся хорошим пинком.

Фразу «хорошим пинком» у Жене удалось передать так эмоционально и ярко, что Соколовой в сердцах согласилась – у тоски Виноградова есть причина.

В прологе Винни начал с того, что, объявив дефолт Серега уговорил его для начала наменять валюты.

– Зачем? – Спросила Дина.

Виноградов выпрямился.

– Как зачем?! Инфляция вообще-то, люди в прок продукты запасают. Если сейчас купить по двенадцать, завтра можно продать по двадцать, а то и по тридцать.

Дина протянула руку и провела ладонью по Жениной щеке. Это всегда действовало на Виноградова гипнотически.

– Вот я и спрашиваю, тебе-то это зачем. Ты, что в спекулянты решил пойти?

Пару секунд, Винни просто растерянно смотрел по сторонам.

– А, че? Сейчас все так делают.

Дина расплылась в снисходительной улыбке, а Женя продолжил повесть, где он и Мезенцев в погоне за летящим в тартарары рынком так глубоко погрузились в процесс, что на три часа в дежурной части их попросту потеряли и в понедельник обоих ждал как минимум выговор.

– Ты своего Мезенцева меньше слушай.

Винни от части согласился, одновременно сделав поправочку на то что Мезенцев как ни крути в группе старший и поэтому полностью игнорировать его невозможно, к тому же он дольше работает.

– Ну вот, он в группе старший, ему и выговор, а тебе так замечание.

– У меня уже было замечание – посетовал Винни – так, что думаю на этот раз наказание будет строже.

Соколова не поверила, что всегда ответственный и усердный Винни на службе валяет дурака. Женя не стал изворачиваться и рассказал, что раз или два катался в больницу в рабочее время. На вопрос Соколовой «зачем?» Женя тоже ответил честно. Дина отдала ключи и в тот же вечер вернулась в свою квартиру на «Океанском проспекте». Виноградов еще около часа сидел в одиночестве ковыряя ножом фальшивого крокодила, ругая свой треклятый язык и прокручивая в голове последние слова Соколовой, где были и укоры, и сожаление, и любовь.

Глава 13

«Шляпа и олень»

Женя вернулся домой абсолютно расклеенным. Откуда это гадкое чувство вины, ведь он не сделал ни чего плохого. Мрачный, Виноградов водил остекленным взглядом по привычному интерьеру и не узнавал свой дом, где свет и почему так холодно и неуютно? Казалось, что тоска никогда не покинет его, казалось, что жизнь закончилась. Женя вывалил в кошачью чашку недоеденного крокодила из тунца и цыпленка, и прихватив пол кружки вина отправился в комнату. Время замерло. Что-то сильно давило в груди и иногда становилось трудно дышать. Вещи до которых дотрагивалась Дина еще хранили ускользающие тепло.

– Так тихо теперь, – шептал про себя Виноградов, лежа в темной комнате на диване, уткнувшись носом в стену – тихо и пусто.

Тем же вечером, словно почувствовав, что стена обвалилась, Соня засыпала Виноградова сообщениями, прочитав одно Женя выключил пейджер, какие признания содержали остальные письма, Виноградов знать не захотел.

Супруга Мезенцева – Марина, зная своего Сергея как профессионального ходока за смертью, в дни второй беременности старалась не отпускать от себя мужа ни на шаг, поэтому, когда раннем воскресным утром Мезенцев собрался прогуляется до видеопроката, не смотря на пасмурную погоду тут же навязалась идти с ним.