Турбомент

Студентка медицинского техникума Катя Суботина пришла в стационар пройти практику и заодно подработать. Живая и светлая, расположена и благодушна к любому общению – Катя терпеть не могла одиночества. В отделение токсикологии она не просилась, по всем показаниям ей больше подходила кафедра акушерства и гинекологии, но там оказалось недостаточно вакантных мест. Обычно в обязанности санитарки входила уборка, подача суден, проветривание комнат, перестилание пастелей, в общем то куда не дотягивалась рука медсестры, а так как больных в наличии имелось – раз два и обчелся, то Катюши только и оставалось, что сидеть часами на этаже покрываясь мхом, кипятить одни и те же шприцы да штудировать на выбор либо зачитанный до дыр сборник романов про любовь, либо практикум по родовспоможению. Шатания по этажам не приветствовалось и поговорить было не с кем, в отделение привозили одних алкашей, да и то ненадолго, поэтому, в день, когда на лечение поступила девочка-сверстник появился интерес и надежда. По началу дружба не клеилась у одной на уме музыка и мода у другой автомобильные моторы, в добавок у последней напрочь отсутствовали любые желания. Все поменялось в тот день, когда к Сони пришел посетитель – юноша в форме дорожной милиции.

Воспитанное сериалами, да умноженное на дефицит человеческой речи, девичье воображение в красках проигрывала возможные варианты отношений…

«Может быть она важный свидетель, а милиционер пришел ее допросить? Нет, нет – с тортами на допрос не ходят. Сестра – непохожа. Для любовницы девочка слишком юна. Хотя почему нет?! Скоро Катя довоображалась до того, что не заметила, как начала диалог в слух сама с собой.

– Вспомни хотя бы литературного Ромео – тот же как-то умудрялся любить Джульетту.

– Там взрослые были против.

– Ну это средневековье, а у нас свобода, гласность, демократия.

– Тогда все сходится: инспектор и полоумная угонщица элитных иномарок.

– Это почему так?

– Ну потому что тихая и знает устройство автомобилей.

– Да-да, точно. Она в шаге от пяти лет расстрела, а он, пользуясь положением покрывает ее».

Катя знала, что шпионить плохо, но ничего не могла с собой поделать, уж очень тоскавалось ей без новостей, секретов и сердечных тайн. За те четверть часа пака Суботина думала да собиралась, юноша успел сделать свои дела и проходя мимо санитарки, которая зачем-то привязывала подушки к ногам, поинтересовался нужно ли, что-либо, конечно имея ввиду чего-нибудь, что могло ускорить выздоровление, та ответила, что у них всего достаточно, вот только из развлечений – окно и старые газеты. Через час молодой человек вернулся и оставил девочкам новый японский магнитофон. Радио ловилось только две станции, да и на тех не затыкались про импичменты, дефолты и кризисы. Катя сходила в столовку и принесла оттуда стопку кассет и дисков. Появился общий интерес и дело пошло. Сони особенно нравились песни «Мумий троль» и «Земфира» а, Катя обожала иностранную попсу. Кстати догадка Суботиной оказалась верна, с той лишь разницей, что любит одна Соня, а мент лишь позволяет себя любить. Катя прониклась откровениями несчастной девушки и решила помочь устроить подруге личную жизнь. Большого опыта общения с ребятами не было, зато в голове имелся один миллион прочитанных книг про любовь и столько же серий мексиканской тягомотины и как считала сама Катюша безупречное чувство стиля. С точки зрения Кати, чтобы найти друга, Сони не хватало лишь немного краски на лицо, красивой одежды и уверенности.