Турецкий дебют

У Красницких был дар располагать к себе людей. Правда для этого им нужно было коснуться человека, и тогда даже злейший враг начинал испытывать к ним добрые чувства. Хотя от некоторых неприятностей дар не спасал – как оказалось, можно не только бить глубоко симпатичного тебе человека, но и убить. С огромным сожалением, естественно.

Получив молнию в основание шеи, Эдуард Красницкий свалился там же, где и стоял. И сейчас Эдик сидел на ковре, прижавшись спиной к дивану. После нашей короткой ознакомительной беседы лицо у него малость подраспухло: то ли от катящихся по щекам слёз, то ли от пары обычных оплеух, которыми пришлось подстегнуть его умственную деятельность.

С минуту я рассматривал бледного от испуга Эдика. Дрожащие губы, беспокойно бегающие глаза, нервно дрожащие пальцы. Боится. И это хорошо. Дед учил нас с Костиком видеть в глазах противника страх. Даже если тот был готов умереть, в глазах всегда оставалась тень страха: боль, мучения, унижение… "Нет человека, которого невозможно сломать, к любому можно подобрать инструмент: для кого-то это будет обыкновенный лом, а для кого-то отмычка с хитрой резьбой". Отмычкой для Эдика стала личность его отца. Кто бы мог подумать, что психопат Красницкий насиловал собственного сына. Да ещё и снимал это на видео.

Когда мне об этом по рации сообщила Лиса, то разговор с Эдиком быстро стал более содержательным. Удручало одно – хотя он и был секретарём графа, но знал о делах Сутормина на удивление мало. Впрочем, он смог сообщить несколько действительно интересных вещей. Например, что Сутормин сразу вычислил, что я жив-здоров и нахожусь в столице. Рысь, как в воду глядел, когда отчитывал меня за мальчишескую выходку с гербом. Так что, сохранность моего нового лица в тайне резко вышла для меня на первый план. Не считая Гримёра, его видело не так уж мало людей, а связать появление нового человека в окружении Рыси с внезапно пропавшим членом уничтоженного рода… Как два пальца об асфальт.

Для меня же главной новостью оказался его короткий рассказ, о том июньском дне, когда тела всех моих родных разлетелись чёрным, коптящим дымом из трубы крематория, а их вещи переехали в усадьбу Сутормина, а вовсе не в департамент ИСО, как я думал раньше.

– Не могу сказать, что так уж сильно тебе соболезную, мне твои чувства к такому отцу никогда не понять, – закончил я нашу беседу, – В общем, тебе жить, так что сам думай нужна ли тебе огласка или нет. Лично мне на твои переживания наплевать. А Сутормину передай, что я скоро за ним приду, пусть булки не расслабляет.

***

[9] Кубик – (сленг.) кубический сантиметр, мера измерения рабочего объёма двигателя. Объём двигателя в значительной степени определяет его мощность и другие рабочие параметры.

[10] Балаклава – вязаная шапка, закрывающая голову, лоб и лицо, оставляя небольшую прорезь для глаз и рта. В книге название условное, потому что в этом мире никакой Британии нет, а следовательно её несуществующие солдаты не могли дать шапочке такое название. Придумывать же новое название для шапки… ну, такое себе занятие.

Глава 10

Покопавшись в распахнутом настежь кабинетном сейфе Красницкого, я досадливо крякнул. Чего ещё, собственно, можно было ожидать от исошников? Они выгребли оттуда всё, что представляло хоть какой-нибудь интерес. Справедливости ради, я отметил, что вся деловая документация и наличные деньги в сейфе остались. Но никаких флешек, писем, записок внутри не было. Зло сплюнув на ковёр, я хотел уже было выйти, но бросив взгляд на бесчувственного Эдика, получившего на прощание второй разряд, притормозил, решив напоследок обыскать его одежду. Поймав себя на мысли, что никогда бы раньше не опустился до обшаривания карманов, присел на корточки рядом с телом и тщательно проверил все заначки молодого барона. Первым трофеем стал его смартфон, с которого я сразу перекинул к себе его полный бэкап. Второй добычей стала связка ключей. Старинных металлических ключей, которыми вот уже лет пятьдесят никто не пользовался. Повертев их в руках и так и сяк, я засунул связку в свой карман, решив разобраться с ней позже.

– Ты где там застрял? – раздался голос Лисы из рации, – Спускайся, мы уже уходим.

Прежде чем выйти, я взял с одного из кресел плед, и заботливо укрыл, пускающего слюни, новоиспечённого барона. Не повезло парню в детстве, так может после смерти отца у него жизнь наладится? Чёрт, кажется я попал под его дар, когда пару раз хлестанул его по мордасам. Стряхнув наваждение, я выбежал из кабинета и скатился вниз по лестнице.