Турецкий капкан: 100 лет спустя

Главную вину за просчеты союзников в этой операции несет высшее командование — ни в одной другой операции не был так силен личностный фактор, как в Дарданелльской, где распорядительность, решительность и быстрота реализации плана операции могли стать залогом победы.

Так, Д. А. Фишер, первый морской лорд, не одобрил форсирования Дарданелл, и его отношение к операции проходило красной нитью через весь ее ход (например, инициированный им на пороге новых тяжелых боев отзыв «Куин Элизабет»). Факт использования устаревших в основной массе линкоров при форсировании Дарданелл явился иллюстрацией взглядов на операцию со стороны высшего морского командования и боязни возможных потерь среди кораблей, составляющих главную силу британского флота.

Фельдмаршал Г. Китченер как военный министр приложил значительные усилия к организации экспедиционного корпуса, его снабжению, принял решение об эвакуации Галлиполи. Главная вина этого человека заключается в несвоевременном начале сухопутной фазы кампании (потеря двух месяцев драгоценного времени), хотя изначально была видна бесперспективность чисто морского форсирования Дарданелл. Также в Министерстве обороны при формировании экспедиционных войск Г. Китченеру не удалось должным образом согласовать стратегию, тактику и возможности материально-технического обеспечения. И, как следствие, генералу Я. Гамильтону было отказано в необходимых по количеству и качеству войсках и толковых штабных офицерах.

Вице-адмирал Карден, руководитель союзной эскадры в февральском форсировании Проливов, человек с большим опытом морской службы (в том числе на командных должностях), не смог должным образом распорядиться внушительными силами, отданными под его командование, и решительным броском справиться с поставленной задачей. Адмирал случайно оказался в Дарданеллах (до этого момента занимал должность начальника верфи на Мальте), но самое главное, как отмечали современники, он потерял веру в удачный исход операции.

Сменивший его де Робек принял решение прервать морскую операцию, когда успех практически находился у него в руках, что выглядит особенно странным. Правда, он внезапно потерял 6 из 16 крупных кораблей, но ему было известно, что экспедиционный корпус союзников уже на подходе. При таких обстоятельствах даже если бы у него остался всего один линейный корабль, способный поставить Константинополь под удар своей артиллерии, он обязан был действовать. И совсем плохо смотрится фактическое устранение мощной союзной эскадры от поддержки войск на берегу после гибели в мае от торпед трех линкоров, хотя следовало лишь принять меры противоторпедной защиты. Де Робек сделал и то и другое (!) — принял меры и увел главные силы флота в бухту острова Мудрос.

Я. Гамильтон, центральная фигура кампании, был сведущим в военном деле человеком. Полный генерал, участник индийских кампаний, боев в Афганистане и Южной Африке, Англо-бурской войны, наблюдатель на Русско-японской войне, он, к моменту назначения его в марте 1915 г. командующим экспедиционными силами союзников в Дарданеллах, имел за плечами 42 года военного стажа. Тем более нелепо выглядят его просчеты и недостаточная оперативность и решительность в реализации боевых задач на посту командующего сухопутными войсками союзников в Галлиполи. В апрельско-майских боях (во многом решающих для всей кампании) штаб Гамильтона располагался в комфортабельных каютах «Куин Элизабет», связь же с войсками осуществлялась преимущественно через посыльных на шлюпках. Помимо морального фактора такого «командования» (войска на берегу попали в кровавую баню, а впоследствии пребывали в жаре, без воды, в то время как штабные находились в комфорте и безопасности) это нарушало принцип близости командующего к вверенным ему войскам в целях лучшей оценки оперативной обстановки и грамотного принятия решений.

Вообще в этой операции англичане прибегли к весьма нетривиальной системе управления войсками: командиры всех уровней, начиная от дивизии и выше (за редкими исключениями), отдавали приказы своим солдатам из адмиральских кают линейных кораблей — что ж, результат не замедлил сказаться. Я. Гамильтон к тому же еще до начала сражения решил не вмешиваться в ход боев до тех пор, пока его не попросят, а свою тактическую власть передал Хантер-Вестону над английскими частями на фронте мыса Геллес и Бердвуду над АНЗАКом на Габа-Тепе. Командующему следовало находиться на берегу, самому видеть происходящее и побуждать своих подчиненных к решительным действиям. Не следовало ему и мириться с явной некомпетентностью некоторых из них. Решение ряда вопросов оставляло желать лучшего: гибкое реагирование на изменение обстановки, взаимодействие войск (например, французские части во время битвы у Сувлы в августе до последнего не знали о британской диспозиции), упорство в достижении поставленной цели.