Турецкий караван

Весь год грозен — Кронштадтский мятеж… Война на Дальнем Востоке… Попытка занять Кавказ, подавив сперва кемалистов.

И вдруг — франко-кемалистское соглашение! Что это — коварный план? Англия угрожает Кемалю новым наступлением, а Франция мирным путем добивается — уже добилась — поворота Кемаля против Советов?

До сих пор она признавала только врагов Советской власти. Вдруг признала Кемаля… Большой успех Ангоры. Но чем заплатила? Чем? Что там произошло? В какой обстановке подписано соглашение? И почему молчала Ангора — ведь обещала сообщать на началах взаимности?

Сейчас придет Дежнов, вернувшийся из Москвы… Без шума открылась дверь, вошел старший секретарь Сиротинский — сказать, что Дежнов уже здесь. Задумавшись, Фрунзе не сразу понял секретаря:

— Что, Сережа?

Затем вошел Дежнов, оставив за дверью сопровождавшего его красноармейца. В длинном пальто, в шляпе. В руке портфель. Худощав, строен, правильные черты лица. На ходу снял перчатки:

— Здравствуйте! Любопытные новости…

Фрунзе поднялся ему навстречу:

— Жду с нетерпением… Садитесь, Алексей Артурович. Хотите чаю — согреться? Сейчас принесут…

Дежнов рассказывал, что узнал в Москве. Франклен-Буйон приезжал в Ангору еще в июне, потом в июле, В сентябре вновь приехал, месяц продолжались переговоры. И вот — какое-то его соглашение с турками…

— И Чичерин опасается, не против нас ли оно? Что известно на этот счет? — спросил Фрунзе.

— Пока решительно ничего, Михаил Васильевич. Одно лишь отчетливо: после поражения греков на Сакарье Запад раскручивает маховик дипломатии, что-то вновь обещает Ангоре, старается купить. И вот подают свои голоса ангорские деятели, готовые на все, лишь бы договориться с Западом. Эти отдадут прибрежные области, легко повернут политику против нас.

Дежнов рассказал далее о полученном в Москве сообщении из Лондона: бывший векиль иностранных дел Ангоры, Бекир Сами, тот, который приезжал в Москву, а потом метнулся в Лондон, в Париже повел переговоры с белополяками. О чем? Хотят заключить временное соглашение, потом заменить его договором между Францией, Польшей и Турцией. Направленность его понятна.

— Но сие — не более чем слухи, так ведь? Дым?

— Да, дым. Но где дым, там и огонь…

Оказывается, еще третьего октября полпред Нацаренус сообщил из Ангоры, что в Национальном собрании наделало шуму прошение векиля иностранных дел Юсуфа Кемаля и еще двоих векилей об отставке: отметают секретные антисоветские статьи в проекте соглашения с Франклен-Буйоном. Через несколько дней — новая телеграмма Нацаренуса…

Дежнов достал из портфеля, передал Фрунзе копию, Фрунзе вполголоса прочел:

— «В правительстве два течения. Одно — за мир с Антантой во что бы то ни стало. Другое — за борьбу до конца… Мустафа Кемаль занимает среднее положение…» Гм-м… Среднее? Не верится, Алексей Артурович. В таких вещах, по-моему, середины не бывает. Это, наверно, тактическое…

— Наверно, — Дежнов достал другой листок. — Так или иначе, Чичерин принял турецкого посла Али Фуада и заявил: западная пресса полна намеков, мы серьезно опасаемся. Известие об отставке Юсуфа не означает ли отказа турецкого правительства от политики, которую он представлял, подписывая Московский договор?

— Наша задача с вами усложняется… А приятные известия?

— Из Баку передали: благополучно добрался до Ангоры, главное, хорошо принят Мустафой Кемалем азербайджанский полпред Абилов. И еще: Ангора хочет заключить с нами торговый договор и консульскую конвенцию…

— Хорошо, но с франко-турецким соглашением, безусловно, намаемся. Вы готовы в дорогу?

— Мне кажется, что я уже в пути! И работаю. Буйона, может, и не превзойду в дипломатических извивах, но материалами запасся… Подобраны, систематизированы. Могу представить данные в историческом аспекте. Если хотите, то и по царским, по султанским договорам. Могу осветить, если угодно, любой вопрос.

— Прекрасно. Рад, что работаю именно с вами. Не знаю, что ждет нас, но дело свое мы исполним. Так?

— Именно так, Михаил Васильевич!

Помолчали, раздумывая, пытаясь разглядеть предстоящий путь. Дежнов вдруг вспомнил, невольно улыбнулся:

— Между прочим, в Национальном собрании, когда Мустафа Кемаль докладывал о победе на Сакарье, он сказал: «Аллах помог!» Как вам это нравится?

Фрунзе смотрел сосредоточенно:

— Что ж, учитывает верование и чувства мусульман… Кстати, есть и у меня новость. Советской власти сдался бывший стра-ашный белогвардейский генерал Слащев. Он здесь, только что из Константинополя. Думаю поговорить — пусть расскажет о Турции. Вы не хотели бы послушать?

— Думаете, он что-нибудь дельное, новое расскажет? — вопросом ответил Дежнов. — Ведь он сейчас занят исключительно своей судьбой. — А все-таки!

ВОЗВРАЩЕНЕЦ СЛАЩЕВ

В одной из севастопольских бухт легко покачивалась на волне паровая яхта «Жанна», гордая и грациозная, с высокими четкими мачтами. Пришла от турецкого берега, еще вчера была собственностью генерала Якова Слащева. В прошлом году в предзимье, после перекопской катастрофы, он на этой своей яхте ушел в Константинополь.