Тургенев и Полина Виардо. Сто лет любви и одиночества

Майя Заболотнова Тургенев и Полина Виардо. Сто лет любви и одиночества

© ООО «Фанки Инк.», 2014

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Глава 1. «Севильский цирюльник»

Октябрьский вечер 1843 года был дождлив и холоден. Мокрый ветер срывал последние листья с деревьев, швырял прохожим в лицо брызги дождя, забирался под тяжелые юбки и плотно застегнутые пальто, заставляя ежиться от холода и ускорять шаг. Но толпа у здания императорского театра, казалось, не замечала необычайно холодной для этого времени погоды. Все мысли были заняты тем, что произойдет сегодня на сцене. Театр сиял огнями, и издалека было понятно, что предстоит нечто необыкновенное. Давали «Севильского цирюльника» Джоаккино Россини, где в главной роли играла блистательная и несравненная Полина Виардо.

Едва было объявлено о гастролях итальянской оперы, как все абонементы – стоившие, между тем, баснословных денег! – мгновенно раскупили. Сам император с супругой должен был присутствовать нынче на представлении. Говорили, будто он нарочно велел исполнять все партии на итальянском, без перевода, чтобы люди лишь наслаждались исполнением и не думали о содержании оперы.

– Ведь итальянской оперы не было у нас уже десяток лет, – переговаривались нарядно одетые дамы и кавалеры. – А сейчас, говорят, приехала необычайная звезда, прямо из Италии – Мишель-Фердинанда-Полина Гарсиа-Виардо.

– Ходят слухи, будто она испанка, сказочно красива и так же необыкновенно талантлива.

– А я, напротив, слышала, будто она дурнушка, – протянула молодая хорошенькая блондинка. – Будто бы она не испанка вовсе, а цыганка, и выросла в цыганском квартале в Севилье, и там же училась петь.

– Да нет же, ее отец – знаменитый Мануэль Гарсиа, испанский тенор. А сама мадам Виардо выросла в Париже…

– Что же, посмотрим, так ли она хороша, как говорят, – пробормотал Иван Тургенев. Ему не верилось, будто мадам Виардо сможет поразить взыскательную столичную публику, однако итальянская опера – событие само по себе значительное, и нынче вечером в театре собралось все общество.

Наконец публика расселась, и в зале воцарилась необыкновенная тишина. И теперь все замерли в предвкушении – так ли хороша окажется итальянская звезда? Так ли прекрасна?

Началась картина первого акта. На сцене была комната в доме Бартоло, и теперь все внимание было приковано к сцене – вот-вот должна появиться Розина, которую исполняет та самая Полина Виардо. Какова же она окажется? Прекрасна или уродлива?

Но стоило ей появиться, как по залу пронесся разочарованный вздох. Звезда итальянской оперы определенно была нехороша собой. Невысокая девушка, одетая в пестрое итальянское платье, с ярким гребнем, немного криво вколотым в высоко зачесанные волосы, имела довольно крупные, по-мужски грубые черты лица, глаза навыкате, фигура ее была тяжелая, руки слишком крупные, к тому же она была сутула…

– Все же некрасива, – с досадой пробормотал кто-то сзади.

«Действительно», – подумалось Тургеневу. Он тоже был разочарован – вопреки слухам, он надеялся увидеть сказочную южную красавицу, а уж как она поет – Бог с ним, попадала бы в ноты…

Между тем, девушка на сцене сделала глубокий вдох, открыла рот – и зал замер. В один момент перестала существовать серая дождливая петербургская осень, зал, сцена, даже сама фигура на этой сцене словно бы вытянулась вверх, засияла, окутанная сказочным ореолом. Никто больше не замечал ни ее грубоватой внешности, ни огрехов в наряде – таким завораживающим был ее голос. Чарующие звуки полились над головами зрителей. То звенящий, то бархатный и томный, голос ее завораживал, заставлял забыть обо всем на свете, переносил за море, в Севилью, в маленькую комнату, где жила прекрасная Розина, воспитанница доктора Бартоло. Теперь в глазах каждого певица была прекраснейшей из женщин, и не оставалось сомнений – все слухи о гении звезды итальянской оперы были чистейшей правдой.

Зрители, сперва застывшие, будто пораженные молнией, через минуту очнулись от этого странного морока. Слушать молча, наслаждаться музыкой – нет, это было выше человеческих сил. Вскакивая с мест, даже не дослушав партию, они кричали:

– Браво! Браво!