Тургенев

Директором канцелярии, куда предполагал поступить Тургенев, был не кто иной, как известный писатель и составитель «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимир Даль. Он-то и уговорил Тургенева пойти на службу в канцелярию министерства чиновником особых поручений.

Варвара Петровна давно уже выражала желание видеть сына на государственной службе, потому что уклонение дворянина от службы могло рассматриваться тогда как своего рода неблагонадежность.

Еще во время пребывания Ивана Сергеевича в Берлине она спрашивала его в письме: «Ты, Иван, начнешь ли и где начнешь свою службу?»

Вот теперь и сбывалась ее давняя мечта. Правда, чиновничья карьера не задалась Ивану Сергеевичу. Но литературным его занятиям и служба пошла до некоторой степени на пользу благодаря тому, что начальником его оказался старший собрат по перу.

В самый день отъезда из Петербурга в Спасское Тургенев отнес экземпляр поэмы «Параша» на квартиру Белинскому. Не называя себя, он попросил слугу, открывшего ему дверь, передать книжку Виссариону Григорьевичу и тотчас же удалился.

В деревне он пробыл около двух месяцев, а за это время в майском номере «Отечественных записок» появилась большая статья Белинского о поэме.

Критик так горячо хвалил автора «Параши», подписавшегося по обыкновению буквами «Т.Л.», что Иван Сергеевич, прочитав рецензию, почувствовал скорее смущение, нежели радость.

Похвалы настолько смутили его, что, когда Иван Киреевский, встретившись с ним в Москве, стал поздравлять его с успехом «Параши», Тургенев поспешил отречься от своего детища и заявил, что не он автор этой поэмы.

Варвара Петровна призналась сыну, что сначала прочитала поэму без внимания. Но при последующем чтении она стала ей все больше и больше нравиться. «Я вижу в тебе талант, — писала она сыну. — Без шуток, — прекрасно. В «Отечественных записках» разбор справедлив… Я горжусь, что моему сыну приходили такие мысли, новые… Сейчас подают мне землянику. Мы, деревенские, все реальное любим. Итак, твоя «Параша», твой рассказ, твоя поэма… пахнет земляникой».

Изданием поэмы и весьма сочувственным откликом на нее Белинского — этими двумя немаловажными событиями в судьбе молодого Тургенева — было положено начало его долгого, сорокалетнего творческого пути.

Тургенев выступил с поэмой в 1843 году, после того как русская поэзия понесла одну за другою тяжелейшие утраты, лишившись Пушкина, Лермонтова и Кольцова.

Белинскому верилось все же, что русская поэзия не умерла, а «только уснула по обыкновению, и что по временам она будет просыпаться и рассказывать нам свои прекрасные сны — до тех пор, пока не явится на Руси новый поэт…

Небольшая книжка, — говорит он, — на днях появившаяся в Петербурге под скромным названием «рассказа в стихах», есть именно один из таких прекрасных снов на минуту проснувшейся русской поэзии, какие давно уже не виделись ей».

Критик признается, что он приступил к чтению «Параши» с глубоким предубеждением, думая найти в ней или сентиментальную повесть о любви, или нравоописательные сатирические вирши. «Каково же было наше удивление, когда вместо этого прочли мы поэму, не только написанную прекрасными поэтическими стихами, но и проникнутую глубокой идеей, полнотой внутреннего содержания, отличающуюся юмором и иронией».

Белинский указывает, что за немногосложностью и простотой сюжетной канвы «Параши» кроется богатство внутреннего содержания и благоуханная свежесть поэзии, которые невозможно передать в статье.

От внимательного взора великого критика не укрылась характерная особенность таланта Тургенева, разглядеть которую тогда было еще не просто. Это неразрывная связь художника с эпохой, помогающая ему как бы интуитивно предугадать вопросы, которым суждено стать в центре внимания его современников.

Стих автора «Параши», говорит Белинский, «обнаруживает необыкновенный поэтический талант, а верная наблюдательность, глубокая мысль, выхваченная из тайника русской жизни, изящная и тонкая ирония, под которой скрывается столько чувства, — все это показывает в авторе, кроме дара творчества, сына нашего времени, носящего в груди своей все скорби и вопросы его».

По жанру своему поэма Тургенева продолжала пушкинскую и лермонтовскую традицию стихотворных «шуточных повестей» типа «Графа Нулина», «Домика в Коломне», «Тамбовской казначейши». Она изобиловала свободными обращениями автора к читателям, лирическими отступлениями, ироническими репликами, бросаемыми мимоходом. Но под покровом легкой, полушутливой, полулирической поэзии таились серьезные и глубокие вопросы.

Живописуя провинциальный помещичий быт, поэт показывал, как пустота и пошлость этой среды убивали лучшие чувства, лучшие порывы и стремления молодости.

Эпиграфом к поэме автор взял лермонтовский стих: «И ненавидим мы, и любим мы случайно».

В его Параше уже проскальзывали черты, которые так ярко проявились впоследствии в образах героинь его романов и повестей.