Туринская плащаница

Привлекательность Плащаницы для верующих связана отчасти с тем, что она является чем-то средним между божественным чудом и предметом мира сего. Она – памятный дар, оставленный Иисусом и открытый для испытующих взоров людей XXI в. Отнюдь не одиноки писатели, утверждающие, что Плащаница являет собой Промысел Божий о наших временах, ибо она заключает в себе тайну, оставленную Богом затем, чтобы век научного атеизма наставить на путь истины. Почему, спрашивают эти писатели, Плащаница наделена такими особенностями и свойствами, которые по достоинству могут быть оценены только в наш век – в век высоких технологий, когда на помощь учёным приходит фотография и компьютерный анализ изображений? Один видный исследователь, декларируя, что нашей целью должен стать строго научный подход к тайне, утверждал, что Плащаница была в течение всей долгой истории под покровом Божьим лишь затем, чтобы теперь мы могли поставить перед собой именно эту цель.

Чтобы игнорировать данные радиоуглеродного анализа, некоторые учёные называют Плащаницу «чудом». Это утверждение хотя и помогает им оправдать свою позицию, но делает их сторонними наблюдателями бурных научных дискуссий. Но те, кто действительно решил посвятить себя исследовательской работе и ни на йоту не отступать от научных принципов, не желают иметь ничего общего с подобными аутсайдерами.

Некоторые считают, что образ на Плащанице появился в результате какого-то скорее паранормального, нежели чудесного явления. Они полагают, что в действие были приведены некоторые сверхъестественные силы, не связанные, однако, с прямым Божественным вмешательством. Мексиканский парапсихолог Цезар Торт выдвинул предположение, что образ на Плащанице является «мыслеграфией». По некоторым данным, противоречивым, но трудно опровержимым, существуют люди с особым складом психики, способные при помощи концентрации мысленной энергии запечатлевать на фотоплёнке вполне узнаваемые образы. Самым известным среди них является Тед Сериос, алкоголик из Чикаго, чьи возможности в середине 1960-х гг. интенсивно изучал выдающийся исследователь Джул Эйзенбуд. Если такой феномен существует, то способность мозга влиять на высокочувствительные элементы фотоплёнки является, видимо, разновидностью психокинеза (РК) – изменения положения физического объекта под воздействием мысленного усилия, – в котором более прочих преуспел Ури Геллер.

Торт указывал на аналогичные феномены – на спонтанное появление образов на стенах и полах зданий. Он ссылался на документально подтверждённый случай, относящийся к 1920-м гг., когда образ покойного настоятеля собора, Джона Лидделла, появился на стене Оксфордского кафедрального собора. Подобные изображения часто, хотя и не всегда, свидетельствуют об особой святости людей, чьи портреты возникают столь странным образом. В Бельмец-де-ла-Мораледа в Испании наблюдалось явление, за исследование которого взялся ветеран парапсихологии – профессор Ханс Бендер, бывший некогда наставником Эльмара Грубера, одного из авторов книги «Заговор вокруг Иисуса». На полу и стенах дома в течение двадцати с лишним лет появлялись кровожадные демонические лица.

К исследовательским поискам Цезара Торта подтолкнуло парадоксальное противоречие, сложившееся между историческими свидетельствами и научными данными. Мы уже упоминали об этом парадоксе. С одной стороны, изображение на Плащанице свидетельствует о реальности распятия (то есть, по всеобщему признанию, является доказательством правдивости рассказа о событиях I в.), а вовсе не о средневековой подделке. С другой стороны, радиоуглеродная датировка и документы истории указывают на Средние века. Как, вопрошает Торт, полотно XIV в. могло донести до нас изображение человека, жившего в I в.? А затем делает вывод о том, что перед нами мыслеграфия. То есть проекция на ткань коллективных представлений паломников, собиравшихся со всей земли, чтобы посмотреть на полотно, в которое, как они верили, было некогда завёрнуто тело их Господа, а вовсе не затем, чтобы предаться плачу.

Торт, однако, признаёт, что эта гипотеза вызывает одно серьёзное возражение. Даже если отложить вопрос о реальной эффективности «мыслеграфии», было бы естественным ожидать, что образ, зафиксированный на Плащанице, окажется выражением верований и представлений его бессознательных творцов. В Средние века считали, что руки Иисуса были пробиты гвоздями в районе ладоней, а не запястий, что Иисус выглядел гораздо моложе своего образа на Плащанице и что, конечно же, он не был обнажён. Чтобы объяснить это противоречие, Торт приводит нам на память иное паранормальное явление – «ретроспективное сознание», при котором прошлое может непосредственно отпечатываться в нашем сознании.