Турист

Он преспокойно обмотался полотенцем, выдавил на щетку язычок зубной пасты и протер запотевшее зеркало. Интересно, подумала, наблюдая за ним, Тина, зачем ему зеркало, если нужно всего лишь почистить зубы?

— Расскажи про Энджелу.

Мило остановился. Опустил щетку.

— Тебе это лучше не знать.

— Она умерла?

— Да.

— Как?

— Я не могу этого рассказать.

Он сунул щетку в рот, показывая, что вопрос исчерпан, но на этот раз его решительность почему-то отозвалась вспышкой раздражения.

— Знаешь, Мило, иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю.

Он сплюнул, закрыл кран и повернулся к ней.

— В чем дело?

Тина вздохнула.

— Наверное, во всей этой секретности. За последний год ты уже несколько раз куда-то уезжал и возвращался то с синяками, то хмурый, но никогда ничего не рассказывал, словно мне не полагается знать, что с моим мужем, словно ты мне не доверяешь.

— Дело не в недоверии…

— Знаю, — перебила она сердито. — Ты нас бережешь. Ты нас защищаешь. Ни мне, ни Стефани от этого не легче.

— Некоторые супруги вообще ни о чем не догадываются. Некоторые думают, что они замужем за страховым агентом, военным корреспондентом или финансовым консультантом. Ты знаешь намного больше иных.

— Они знали своих мужей до того, как те перешли на работу в Компанию.

Глаза его как будто похолодели.

— Я сообщил тебе все. Если история показалась неинтересной, извини.

— Перестань. — Она поднялась. — Делай, как хочешь. Но только не вынуждай меня самой докапываться до правды, роясь в твоих карманах. Это унизительно.

Выйти Тина не успела — Мило схватил ее за плечи, повернул к себе.

— Хочешь знать, что случилось в Париже? Я расскажу. Энджелу Йейтс отправили. Кто это сделал, не знаю, но вот так она умерла.

Тина вдруг отчетливо представила миловидную, голубоглазую женщину, с которой они провели весь вечер, которая ела вместе с ними стейки, смешила и сама смеялась.

— Ясно, — пробормотала она.

— Ничего тебе не ясно. Потому что, как я думаю, умерла она из-за того, что Компания пользовалась непроверенной информацией. А значит, и я, когда проводил расследование в отношении Энджелы, тоже пользовался непроверенной информацией. И следовательно, тоже несу ответственность за ее смерть.

Она не смогла выдавить из себя еще одно «ясно» и только ошеломленно смотрела на него.

Мило опустил руки и печально улыбнулся.

— А в Даллас я летал, потому что шел по следу Тигра.

— Тигра? Ты имеешь в виду того знаменитого…

— Да, того знаменитого киллера. Я нашел его в одном городишке в Теннесси, где он и умер у меня на глазах. Самоубийство. Приятного там было мало. Думаю, его смерть как-то связана со смертью Энджелы.

— Но… как?

Он не ответил, а когда заговорил, только еще больше все запутал.

— Я — глупец. Не знаю даже половины того, что должен знать, и это меня расстраивает. К тому же мне грозят неприятности. С одной стороны шавки из Лэнгли, с другой — женщина из Министерства безопасности, которая считает, что это я убил Тигра — она нашла мои отпечатки у него на лице. А схватил я его, потому что он назвал ваши имена, вспомнил про тебя и Стеф. Я испугался за вас.

Тина снова открыла рот, но теперь в легких не нашлось воздуху. Кругом была сырость, влага, и она как будто вдыхала воду. Мило снова взял ее за плечи и повел через холл в спальню. Где-то по пути с него сползло полотенце, так что маршрут он заканчивал голышом.

— Но… ты должен что-то сделать, — заговорила наконец Тина. — Должен доказать, что не убивал его.

— Докажу, — ответил он, и она даже поверила ему. — Все в порядке?

Тина кивнула. Она желала правды, получила ее, пусть даже не всю, и теперь не знала, как с ней справиться. Конечно, нужно было понимать, что если Мило что-то скрывает, то делает это в их со Стефани интересах, что для молчания есть основательная причина, что ей и прочим, простым, законопослушным гражданам лучше оставаться в неведении.

Она лежала на кровати и смотрела в потолок. Мило помог поднять ноги и укрыться.

— Бедная Энджела, — прошептала Тина.

— Кто?

Она подняла голову и увидела у двери Стефани, которая с интересом смотрела на голого отца. В руках у нее было злосчастное полотенце.

— Могли бы и дверь закрыть, — фыркнула Стефани.

Мило рассмеялся — легко и непринужденно.

— Будь добра, верни мое полотенце, ладно?

Она подала полотенце, однако уходить не спешила.

— Эй, ребенок! Дай мне одеться, и мы поговорим, кто чем хочет заняться в «Дисней уорлде».

Аргумент подействовал, Стефани вышла.

— Уверен, что нам стоит ехать сейчас?

Мило снова перепоясался полотенцем.

— Я собираюсь в отпуск с семьей, и пусть кто-нибудь только посмеет мне помешать.

Всего час назад такого рода ответ вполне бы ее устроил, но теперь, зная то, что узнала, и слыша его жесткий, почти жестокий тон, Тина уже сильно сомневалась, что ей по-прежнему куда-то хочется.

22